— Ох, пожалуйста. Прибереги эти фразы для твоей следующей жертвы. — Она отдернула руку. — Слушать ничего не хочу. Думаешь, я смогу поверить хоть одному твоему слову после того, как ты меня столь хитроумно обманул?
— Я не обманывал тебя, Кайла.
— Нет? А орхидеи? А дом? — Вскочив на ноги, она снова стала нервно расхаживать по комнате. — И все прочее. Теперь все встало на свои места. То, как ты умело разгадывал мои мысли. В действительности ты все знал. Знал, потому что прочел мои письма.
— И ответил на каждое написанное в них слово.
— Неудивительно, что тебе удалось так мастерски манипулировать мной.
— Я просто давал тебе то, что было в моих силах.
— Ухаживая за мной, вежливо беседуя с моими родителями и… — Внезапно она напряглась всем телом и, прищурившись, посмотрела на Тревора. — Мои родители. Это ведь ты распорядился снести их квартал в столь подходящее для тебя время, не так ли?
В три шага он преодолел разделяющее их расстояние и схватил Кайлу за плечи:
— Кайла, прежде чем…
Она сбросила его руки:
— Не отпирайся!
— Ну, хорошо, да! — закричал он.
— А покупка дома? Мы еще удивлялись, что нам предложили такую хорошую цену. Сделка прошла без сучка, без задоринки сразу после нашей свадьбы. И это все тоже ты провернул, не так ли?
На лице его было написано виноватое выражение.
— Понятно, — горько рассмеявшись, сказала она. — Неудивительно, что ты чувствовал себя вправе жениться на мне и воспитывать Аарона. Ты купил нас, заплатив определенную цену, верно? — Она потирала себя по рукам, словно пытаясь избавиться от приставшей к ним грязи.
— Прекрати немедленно. Я же сказал, что люблю тебя.
— Не могу ответить, что меня успокоили эти слова, произнесенные устами человека, известного как Ловелас.
— Мое прозвище осталось в прошлом.
— Не сомневаюсь. А потом ты снова вспомнил о нем, разве нет? Ты стал преследовать женщину, от которой не опасался получить отказ, потому что она была одинокой вдовой с ребенком на руках. Ну же, Тревор, признайся! Не зародилась, ли в твоем лживом непорядочном умишке мысль, что я могу сказать тебе «да», когда другие женщины презрительно отвернутся, напуганные твоим уродством? Вдовы отчаяннее нуждаются в мужчине, не так ли? И ты решил, что бедная Кайла Страуд, страстно желающая найти кого-то, кто будет заботиться о ней, не обратит внимания на повязку на глазу, хромоту и покрытое шрамами тело?
Находясь в плену эмоций, Кайла говорила не стесняясь и не выбирая выражений.
— Это неправда.
— Неужели? Как ты планировал избавиться от нас с Аароном, когда снова ощутил бы свою сексуальную привлекательность? Или ты не собирался от нас избавляться? Ты решил, что я буду настолько благодарна тебе за то, что ты делаешь в моей постели, что стану закрывать глаза на твои похождения на стороне?
Тревор резко вскинул голову:
— Чего ты хочешь от меня, Кайла?
— Чтобы ты оставил меня в покое. — Она подняла Аарона с пола, и, прижимая его к груди, устремилась к задней двери. — Ты и так уже достаточно сделал, Тревор. Ты лгал мне, ты оказал огромное влияние на мое будущее. Ты женился на мне из жалости, а также из боязни, что ни одна другая женщина на тебя даже не взглянет. Но есть кое-что, что вы действительно можете для меня сделать, мистер Рул. Вы можете убраться из моей жизни ко всем чертям.
Глава 14
— Ты просто идиотка, знаешь об этом?
Бэбс внимательно выслушала подробности ужасной истории, рассказанной ей Кайлой, которая приехала к ней домой часом ранее. Сказать, что подруга была расстроена, — значило не сказать ничего. Аарона накормили горячим бутербродом с сыром, выкупали, переодели в футболку Бэбс и надели ему подгузник, взятый из тех запасов, что она всегда держала для визитов Кайлы. Малыша убедили в том, что спать в постели тети Бэбс очень весело, и именно там он сейчас и находился, сладко посапывая.
Сама Бэбс сидела на полу в гостиной своей крошечной квартирки, скрестив ноги, а Кайла примостилась на краешке дивана. На кофейном столике стояли два бокала вина.
Кайла ожидала, что подруга проявит солидарность в ее праведном негодовании на вероломство Тревора и, если понадобится, нажмет на определенные рычаги, чтобы выгнать его из города.
— Идиотка? — переспросила она, гадая, уж не ослышалась ли.
— Идиотка. Непроходимая тупица. Настоящая… Ах, о чем тут говорить, — раздосадовано произнесла Бэбс, поднимаясь с пола. — Я иду спать.