109 
После третьего выстрела волки растворились в снежной поземке. Джессика спешилась и подошла к стальной Кобыла вздрогнула и осторожно обернулась, но она переживала последние родовые схватки и не сопротивлялась чутким рукам, которые помогли ей.
Как только жеребенок появился на свет, Джессика присела и взяла его на руки, чтобы мерзлая земля не забрала силы новорожденного. Очень скоро кобыла оказалась снова на ногах и стала с любопытством обнюхивать скользкое, влажное существо. Появился удивительно длинный, гибкий розовый язык, который начал энергично чистить жеребенка. Если на пути оказывалась рука или нога Джессики, кобыла вылизывала и ее.
Внезапно стальная задрала голову, и ее ноздри заходили. Она рванулась в сторону, но тут же возвратилась, ибо покинуть жеребенка она не могла. В ответ на это жеребенок попытался встать.
С помощью Джессики ему это удалось, но тоненькие ножки стали разъезжаться. Когда Джессика нагнулась к нему, сквозь свист пурги послышался грубый мужской голос:
— Какого черта ты здесь делаешь? У этой южной леди ума не больше, чем у гусыни!
Раньше чем Джессика успела сказать хотя бы слово, ее подхватили с земли сильные руки. В следующее мгновение ее глаза встретились с глазами совершенно разъяренного Калеба Блэка. В нем не было ничего ни от пылкого любовника, ни от нежного отца, ни от любящего мужа. Это был мрачный ангел справедливости с горящими глазами.
— Джесси?!
Она неуверенно улыбнулась, обнаружив, что не в состоянии говорить. Калеб выглядел откровенно грозным.
— Господи, — сказал он, все еще не вполне веря тому, что увидел. — Я смотрю: мерин Дьюс,[3] меховая куртка — и решил, что это Виллоу… А Вулф знает, что ты на этом дьявольском ветру?
Появление множества черных и серых волчьих теней освободило Джессику от необходимости отвечать. Она не успела перевести дыхания, как Калеб посадил ее на коня левой рукой, а в правой у него оказался револьвер. Выстрелы следовали один за другим так быстро, что их невозможно было сосчитать, и это стаккато вплелось в дикое завыванье ветра. Один волк остался лежать в сотне футов от них, остальные исчезли так же незаметно, как и появились.
Джессику поразила скорость и точность стрельбы. Но если судить по словам Калеба, сам он собою был далеко не так доволен.
— Черт побери! Как же я так промазал? Наверное, штук тридцать этих сукиных сынов сейчас здесь носится.
Калеб не ссадил Джессику, а просто перебросил ее на Дьюса, быстро перезарядил пистолет и направился к новорожденному. Кобыла настороженно прижала уши.
— Успокойся, косоглазая! Я собираюсь помочь твоему малышу, а не слопать его!
Ноздри кобылы раздулись. Она переступала с ноги на ногу, била хвостом и нервно заржала, увидев, как Калеб поднял жеребенка, укутал его и положил на колени Джессике.
— Вези его на конюшню. Стальной это не понравится, но она пойдет за ним.
— Еще, по крайней мере, трех кобыл не хватает в табуне, — сообщила Джессика.
С шипением произнеся под нос какое-то слово, Калеб надел рукавицы.
— Прямо тридцать три несчастья! Только уж очень своенравные кобылы жеребятся в такую погоду!
— Адресуй упрек очень своенравным жеребцам. Это результаты их летних шалостей, — возразила Джессика.
Калеб весело рассмеялся и хлопнул Дьюс.
— Давай, парень, езжай. Эти бойкие малыши — твоя наездница и новорожденный — могут быстро замерзнуть на таком ветру.
— Я не маленькая, — возразила Джессика, когда мерин двинулся в путь.
— Ты знаешь, Виллоу говорит мне то же самое с тех пор, как я встретил ее. Я не верил ей тогда, не верю и сейчас… Следи за Дьюсом. Он очень не любит ветер.
— Я это заметила… Я вернусь за другими новорожденными.
— Нет, это слишком опасно при таком ветре и обилии волков. Оставайся дома. Рено идет вслед за мной. Он займется поиском остальных кобыл.
— А как же с коровами? Они вам нужны не меньше, чем лошади… А большинство лошадей все же принадлежит Вулфу.
Калеб не ответил. Он быстро запрыгнул на высокую лошадь и через минуту скрылся в снежной мгле. За ним проскакал, повернув крупы к ледяному ветру, табун сгрудившихся от холода лошадей.
Оглядываясь на стальную, Джессика быстро доскакала до конюшни. Кобыла долго не желала входить внутрь, но наконец вошла, пугливо вздрагивая на каждом шагу. Джессика поставила кобылу и жеребенка в пустое стойло, подтащила бадью с водой и охапку сена и снова забралась на Дьюса.
109 
