36 
Вот как. Перед ней развернулся весь сценарий — худший из возможных. Она всегда знала — отец эгоист до мозга костей, а его жена думает лишь о себе. Но чтоб такое!
Из-за своих собственных поступков — глупых, преступных — Стэнли Монтекью рискнул не только домом и доходом, но даже свободой. Если Сантос возбудит судебное преследование, отец определенно окажется за решеткой.
Впрочем, никакие неприятности ему не грозят, если Сантос получит желаемое. То есть породнится с семьей Монтекью.
Я пришел за тобой.
Слушая жалкие объяснения и извинения отца, Алекса знала — Сантос ждет ее на кухне. Он уверен на сто процентов, что получит ему причитающееся.
Не сомневается в своей правоте.
Но ведь у него нет оснований сомневаться, верно? Она там, где ей и положено быть. Сантос заманил ее в ловушку. И вырваться она сможет, только если решит наплевать на свою семью.
И тем самым отправит отца в тюрьму за растрату.
Именно об этом Стэнли сообщил ей по телефону. Он промотал имущество семьи Монтекью до последнего пенни — наверняка не без помощи мачехи, ведь Петра всегда любила жить на широкую ногу. Но, хуже того, отец «взял на время» часть денег из суммы, выделенной на деловое предприятие. Предприятие, в котором его партнером был Сантос Кордеро.
Алекса в отчаянии сжала виски пальцами. Только отец мог назвать растрату «деловым займом». Промотать все дотла, добавив к своим деньгам чужие, загнать себя в угол.
И ее тоже.
Алекса понимала — эгоизм и слабохарактерность отца поставили будущее их семьи под угрозу. Но, заглянув себе в сердце, она вынуждена была признать — там не осталось места для переживаний по этому поводу. Гораздо сильнее ее ранило бездушие Алекса.
Одна невеста из клана Монтекью не хуже другой, когда речь идет о браке по расчету. Эти жестокие слова, произнесенные в ночь после несостоявшейся свадьбы, снова зазвучали у нее в ушах.
— Я пришел за тобой, — сказал он тогда. А она была настолько глупа, что позволила себе надеяться на лучшее. Мечтала о том, что однажды Сантос откроет свое сердце для живительной силы любви.
— Нет!
Алекса зажала ладонью рот, сдерживая крик отчаяния, готовый сорваться с губ.
Нет, должен быть какой-то другой выход. Без борьбы она не сдастся — тут сомнений нет. Сантос полагает, что получит желаемое на блюдечке, но она будет сопротивляться.
Только сначала нужно одеться. Не может же она смотреть в лицо противнику, одетая лишь в тоненький, обтягивающий халат. А под халатом — ничего.
Сантосу это, несомненно, известно. Щеки Алексы покрылись стыдливым румянцем. Сантос заставил ее оказаться там, где ему угодно. Точнее, ему и делать ничего не пришлось. Она сама прыгнула к нему в объятия, к нему в постель…
Его великолепный план обольщения сработал безотказно.
Ну и пусть, она и за это поквитается с ним, думала Алекса, поднимаясь вверх по лестнице. Если есть хоть какой-то способ отомстить ему, она им воспользуется. Сантос Кордеро скоро узнает, что у него нет права разрушать чужие жизни. Кто-нибудь должен его остановить…
Но почему именно она?
Хорошо бы сейчас встать под горячий душ и смыть с себя следы его прикосновений, его поцелуев. Но медлить нельзя. Не хватало еще, чтобы Сантос поднялся следом за ней.
Он может застать ее раздетой. Но даже если она успеет одеться, перспектива снова оказаться с ним в спальне, еще хранящей воспоминания об их страсти, казалась ей невыносимой.
Она-то думала, что любит его!
Как можно любить человека, привыкшего видеть в окружающих его женщинах лишь безликих кукол? Того, кто, не задумываясь, просто покупает себе жену?
Я пришел за тобой… Это мы еще посмотрим.
У двери кухни Алекса вобрала в грудь побольше воздуха, выпрямила спину и надменно вздернула подбородок.
И сразу поняла, что обманывает себя, отрицая существование чувства к этому человеку. Почему иначе при виде его, мирно сидящего за обеденным столом, сердце ухнуло куда-то в пятки?
Но ей следует забыть о чувствах, если она надеется играть с ним на равных.
— Наконец-то, — обрадовался Сантос.
— Я хотела одеться, — голос Алексы звенел от сдерживаемого напряжения. — Так я лучше себя чувствую.
Недоуменный взгляд серых глаз ощупал ее с ног до головы — джинсы, мягкий зеленый свитер. В его глазах читался вполне резонный вопрос. К чему возиться с одеждой, если очень скоро он намерен опять ее раздеть? Алекса была полна решимости не замечать оскорбительных намеков. В ближайшем будущем они в постель не лягут, и вообще не лягут. И пускай ее тело тянется к нему, пусть глаза не могут оторваться от созерцания его высокой сухощавой фигуры, она устоит. Еще выше подняв подбородок, Алекса с вызовом взглянула на своего обидчика.
36 
