65 
Грейс была так опьянена своим счастьем, что не сразу поняла: он больше не смеется, он лежит совершенно неподвижно. Она похолодела. Сердце болезненно сжалось.
— Может, ты не хочешь это слышать, но я не могу молчать. Я не жду, что ты ответишь мне тем же, не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным…
Этан легко прижал пальцы к ее губам, останавливая поток слов, и тихо сказал:
— Погоди, Грейс, дай мне минутку. — Охваченный радостью, надеждой, страхами, он не мог думать ясно. Но он понимал: От того, что и как он скажет сейчас, зависит очень многое. — Я давно неравнодушен к тебе. Так давно, что даже не могу вспомнить, когда появились эти чувства. Я так долго подавлял их в себе, что мне нужно время, чтобы привыкнуть.
Когда он отстранился, она не стала его удерживать. Только кивнула, избегая его взгляда, и потянулась за своей одеждой.
Достаточно того, что ты хочешь меня, может, даже нуждаешься во мне. Пока этого достаточно, Этан. Все это так ново для нас обоих.
— Грейс, ты значишь для меня гораздо больше, чем любая другая женщина, — признался Этан.
Она отважилась взглянуть на него. Если Этан это сказал, значит, так оно и есть. Надежда снова затеплилась в ее сердце.
— Если так, то почему ты никогда даже не намекнул мне? Не дал мне знать?
— Сначала ты была слишком мала. — Он говорил, понимая, что слова его звучат неубедительно, что это только предлог, жалкая отговорка, а не суть проблемы. — И мне было неловко так думать о тебе, когда ты еще училась в школе.
— В школе. Так давно? — Грейс чуть не закружилась по комнате от восторга, но сдержалась.
— Да, так давно. Потом ты влюбилась в другого, так что я не имел права ни на какие чувства, кроме дружеских.
Она глубоко вздохнула, собираясь с силами перед очень нелегким признанием.
— Этан, я никогда никого не любила, кроме тебя. Это всегда был ты.
— Джек…
— Я никогда его не любила и в том, что наш брак не сложился, была виновата больше, чем он. Джек стал моим первым мужчиной, потому что я никогда не надеялась, что им станешь ты. А когда осознала свою глупость, то уже была беременна.
— Ты не должна чувствовать себя виноватой.
— Но я чувствую. — Чтобы чем-нибудь занять руки, Грейс начала приводить в порядок постель. — Я знала, что он не любил меня, но вышла за него замуж, потому что боялась остаться одна. И мне было стыдно. Я злилась, и мне было стыдно. — Она схватила подушку. — Пока однажды ночью, когда я лежала в постели и думала, что моя жизнь кончена, не почувствовала этот трепет внутри меня.
Грейс закрыла глаза, прижимая к себе подушку.
— Я почувствовала зародившуюся во мне новую жизнь, и это было так… так потрясающе, что я больше не могла ни злиться, ни стыдиться. — Она открыла глаза и аккуратно положила подушку на кровать. — Я благодарна Джеку за дочку и не виню за то, что он сбежал. Джек никогда не чувствовал этот трепет. Ребенок никогда не был для него чем-то реальным.
— Он был трусом! — горячо возразил Этан. — Как он мог бросить тебя за несколько недель до рождения ребенка?
— Может быть. Но я тоже была трусихой. Я поступила дурно, потому что была с ним, потому что вышла за него замуж, не чувствуя и тысячной доли того, что чувствовала к тебе.
— Грейс, ты самая смелая женщина из всех, кого я знаю.
— А что мне остается? Наверное, я пытаюсь сказать, что если и совершила ошибку, то только в том, что так долго скрывала от тебя свою любовь. Этан, как бы ты ни относился ко мне, это гораздо больше того, на что я надеялась. И этого достаточно.
— Я люблю тебя лет десять, и этого далеко не достаточно.
Грейс выронила вторую подушку. Слезы подступили к глазам, и она крепко зажмурилась.
— Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов. Повтори их, а то я решу, что ослышалась.
— Я люблю тебя, Грейс.
Она вопросительно взглянула на него.
— Ты говоришь это так серьезно, почти печально, — А ей так нужна была его улыбка. — Может, тебе следует попрактиковаться.
Его пальцы едва коснулись ее руки, но в этот момент громко хлопнула парадная дверь. На лестнице раздался топот. Они еле успели отдернуться друг от друга.
Вбежавший в коридор Сет затормозил у двери в свою комнату, оглянулся, уставился на них. Он увидел скомканные простыни на кровати, подушку на полу, и его глаза, вспыхнувшие горечью и яростью, сразу стали слишком взрослыми.
— Ты, ублюдок! — крикнул он в лицо Этану, затем перевел взгляд на Грейс. Теперь его глаза пылали презрением. — Я думал, что ты другая.
65 
