17 
– Уверяю вас, – Гриффин придал своему лицу серьезное выражение, – не стоит прибегать к столь суровым мерам.
– Еще как стоит, – презрительно фыркнула Дана. – Думаете, я забыла про ваш возмутительный поступок?
– Нет, – ответил он. – Конечно, нет. Разве о таком можно забыть? – Щеки Даны тронул нежный румянец. Растянув паузу как можно дольше, он продолжил: – Спешу вас заверить, сам я никогда не забываю тех печальных минут, когда мне приходится увольнять ценного сотрудника.
На лице Даны отразилось полнейшее недоумение.
– Увольнять? Но я думала, вы говорили… совсем о другом…
– О чем же? – вежливо осведомился он. Щеки ее сделались пунцовыми. Наконец она откашлялась и скрестила руки на груди.
– Зачем вы пришли? Рассказывайте, и побыстрее.
– Мы можем обсудить это наедине?
– Нет, – отрезала Дана, не сводя с него глаз.
– Желаете говорить при свидетелях? – улыбнулся Гриффин. – Ну что ж, ничего не поделаешь.
Дана выглянула в коридор. На лестничной площадке стояла соседка миссис Гиббс, в розовом халате, с накрученными на бигуди кудряшками и с выражением радостного предвкушения на лице: будет о чем посудачить в прачечной.
– Здравствуй, дорогая. Кто этот красавец?
– Он вовсе не…
– Еще какой красавец. Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Боже, что за улыбка! Ты нас не познакомишь, дорогая?
– Ради всего святого… – Дана возвела глаза к небу.
– Меня зовут Гриффин Маккенна, – вежливо ответил Гриффин.
– Вы ее ухажер?
– Начальник. Бывший, потому что мисс Андерсон больше…
Дана в сердцах захлопнула дверь.
– Может, еще дадите объявление в газете?
– Простите. Не знал, что известие о вашем увольнении не подлежит разглашению.
– Я уволилась по собственному желанию, или вы уже забыли?
– Это не имеет значения, Андерсон.
– Для меня имеет, Маккенна. У вас ровно одна минута, чтобы объяснить наконец, зачем вы пришли.
– Хватит и тридцати секунд. Что, черт возьми, вы сделали с моей программой?
– Что-что? – У Даны округлились глаза. – Вы что, с ума сошли? Я не дотрагивалась до вашей программы.
– Форрестер считает…
– К тому же это вовсе не ваша программа.
– Да что вы, – недобро улыбнулся Гриффин. – А кому, по-вашему, принадлежит “Дейта байтс”?
– Может, вы и полагаете, что на ваши миллионы можно купить весь мир, но вот мозгов у вас…
Стремительно подскочив к ней, он схватил ее за плечи.
– Ваша наглость переходит все границы, Андерсон. – Его синие глаза прожигали ее насквозь. – Вам это кто-нибудь уже говорил?
Сердце ее тревожно замерло.
– Отпустите меня.
Он смотрел на ее губы. Она почти физически ощущала тяжесть его взгляда, жар его губ. Для него это не более чем игра. Она знала это – и все равно позволяла играть собой.
– Я хотела сказать, – поспешно проговорила она, – что, если вы владелец компьютерной компании, эго вовсе не значит, что вы разбираетесь в программировании.
– А я хотел сказать, что программу разработал Дейв Форрестер, который работает на меня. – Его улыбка была просто верхом высокомерия. – А значит, и программа тоже моя.
Обойдя его кругом, Дана схватила со стола чашку кофе и бросилась на кухню.
– Прекрасно. Думайте что хотите. Меня это уже не волнует.
– Форрестер утверждает, что программу завалили вы.
– Повторяю, можете думать, что вам угодно.
Гриффин, нахмурясь, взглянул на кофейник.
– А кто готовит кофе у вас в офисе?
– Что? – не поняла Дана.
– На вашем столе в кабинете стоит большая желтая кружка. В ней была какая-то черная маслянистая жидкость, весьма отдаленно напоминающая кофе. Кто это приготовил? Вы?
– Нет. Сью Эллен. Она работает в кабинете напротив…
– В таком случае я, пожалуй, налью себе немного.
– Что-то не припоминаю, чтобы я предложила вам кофе.
Покачав головой, Гриффин взял с полки чашку.
– Ваше гостеприимство оставляет желать лучшего. – Он сделал глоток из своей чашки. – Вот это совсем другое дело. Я никак не мог сообразить, тот кофе в вашем кабинете – это какой-то неудачный эксперимент или новый сорт машинного масла?
Дана рассмеялась. Гриффин тоже. Смех очень шел ему…
Раздался телефонный звонок. Дана резко обернулась и, на секунду зажмурившись, сняла трубку.
– Дана.
– Артур. – Умница, он никогда не позволит ей потерять голову. Облегчение было столь велико, что у нее едва не закружилась голова. – Как я рада тебя слышать.
17 
