16 
Очень даже вероятно, Эми просто рассмеется и скажет Педрико, что меньше всего на свете ей хочется кататься верхом с надоедливым семнадцатилетним индейцем.
При этой мысли Луис даже заскрежетал ровными белыми зубами.
Перед глазами всплывали отвратительные видения: Эми в объятиях вкрадчивого Тайлера Парцелла в упоении кружится по паркету бального зала; Парнелл нашептывает ей что-то на ушко, и Эми смеется, закидывая белокурую голову; Эми об руку с Парнеллом гордо проходит мимо него в залитый лунным светом сад.
В унынии Луис закрыл глаза.
Эми Салливен ни за что не сойдет вниз ради того, чтобы покататься с ним верхом. Он жалкий дурак, если заявился сюда, лелея такие надежды. Он только выставил себя на потеху. И все узнают о его позоре. Педрико расскажет слугам, и Луис станет в Орилье мишенью для всеобщих насмешек. Луис резко открыл глаза.
Он не позволит подобному случиться, не должен позволить. Вознамерившись немедленно покинуть место, где его ждет неминуемый позор, Луис повернулся и быстро зашагал через патио к высокой густой живой изгороди, примыкающей к террасе.
Скрывшись в проходе изгороди, он облегченно вздохнул, но, сделав всего несколько шагов, услышал голос Эми, окликавшей его по имени.
— Тонатиу, прости, что я так задержалась, но… — Эми шагнула в патио и остановилась, недоуменно оглядываясь. — Тонатиу?..
Шорох позади изгороди привлек ее внимание: в разрыве густого зеленого кустарника показался Луис. Он неподвижно стоял, расставив ноги, в обрамлении высоких стен изгороди и смотрел прямо на нее. Эми, потеряв дар речи, смотрела на него так же неотрывно.
На Луисе были ярко-синяя хлопковая рубашка с длинными рукавами и темно-коричневые штаны, закрывавшие ноги до носков блестящих ковбойских сапог. Вдоль боковых швов узких штанин тянулись ряды серебряных пуговиц; тонкую талию охватывал ковбойский пояс с искусно выполненным тиснением. На руках красовались перчатки из мягкой бархатистой замши. Наряд завершал шейный платок глубокого шоколадного тона.
Не сводя с Эми взгляда агатовых глаз, Луис тихо произнес ее имя:
— Эми.
Ничего больше. Никаких там «доброе утро, Эми» или «рад тебя видеть». Просто Эми. Но то, как он произнес ее имя, наполнило сердце девушки тем же странным волнением, какое нахлынуло на нее, когда он встречал ее с поезда.
Луис направился к ней, и Эми почувствовала, что у нее подгибаются колени; ее зачастившее сердце колотилось в такт его шагам, сопровождаемым бряцанием больших мексиканских шпор с колесиками на концах. Когда он остановился перед ней, Эми заметила в глубине красивых черных глаз мимолетное колебание.
— Я… я… думал, тебе, может быть, захочется прокатиться, — сказал Луис спокойным тоном, но в уголке рта у него непроизвольно подергивался крошечный мускул. — Но если нет, что ж, я могу…
— Да что ты… — перебила она. Ей хотелось дотронуться до него, но она не посмела. — Тонатиу, пожалуйста, возьми меня. Я хочу покататься с тобой.
Тогда он улыбнулся. Улыбка оказалась столь неожиданной, теплой и ослепительной, что у Эми перехватило дыхание. Она даже зажмурилась от счастья, когда его обтянутые перчаткой пальцы сжали ее руку выше локтя и, он потянул спутницу к проходу в живой изгороди.
— Я оседлал пару лошадей, — сообщил по пути Луис все с той же широкой улыбкой. — На всякий случай.
Эми только улыбнулась ему в ответ. Глядя на него, она дивилась в душе: как он мог вообще сомневаться в том, что ей захочется с ним поехать? Но вслух она не сказала ничего. Счастливая и воодушевленная, она позволила высокому, еще чуть угловатому юноше быстрым шагом провести ее по плавно сбегающей вниз лужайке к воротам, где их уже ждала пара оседланных лошадей.
— Я выбрал для тебя вороную кобылу. Но если тебе больше правится…
— Нет, я поеду на этой, — сказала Эми, окинув оценивающим взглядом вороную лошадку с белыми «чулками» на ногах и белой звездочкой на лбу. — Тонатиу, она красавица!
Он засиял от гордости и удовольствия. Взяв Эми за талию, он поднял ее и усадил в украшенное серебром, черное кожаное седло, а потом подал ей длинные поводья. Эми уже сидела в седле, а Луис все стоял, улыбаясь, рядом, без нужды теребя стремя рукой в перчатке.
— Ну, как, ты не разучилась ездить верхом? — поддразнил он Эми, чувствуя, что впервые за неделю у него легко на сердце.
— А вот попробуй, догони, — последовал вызывающий ответ. Эми развернула послушную вороную, прикоснулась к ее бокам каблуками сапог без шпор, и лошадь сорвалась с места.
16 
