Особенно,... 
130 
Когда Кейн вернулся в постель, Натали сжала его в объятиях так крепко, что он засмеялся с радостным удивлением.
Они уснули и спали, не просыпаясь, до самого утра, как дети, чей невинный горизонт еще безоблачен. Словно для того, чтобы усилить это сравнение, Натали приветствовали солнечный свет и синева небес. В незашторенное окно было видно, что на небе нет ни облачка.
* * *
Первые несколько минут после пробуждения Натали лежала с ощущением счастья, не мешая Кейну сладко спать. Ровное дыхание и улыбка на его губах говорили, что ему снится что-то приятное. Засыпая, Натали свернулась калачиком, и он повторил эту позу, заключив ее как бы в теплый кокон. Одеяло было ни к чему — они и так отлично согревали друг друга.
Натали почувствовала, что улыбается. Если все пойдет как она хочет, именно так и будет начинаться каждое их утро.
По оконному стеклу вниз пробиралась капелька воды. Натали проследила взглядом оставленную ею влажную дорожку до самого верха и увидела под стрехой частый ряд сосулек. На каждой из них, наливаясь и тяжелея, висела капля воды.
Начиналась оттепель.
Огонь в камине давно потух, но, как она и предполагала, комната не остыла за ночь. Это означало, что снаружи стало значительно теплее. Чинук всегда начинался ночью, и к утру горные склоны было не узнать. Теплое дыхание этого ветра, словно по мановению волшебной палочки, превращало зиму в весну,
Внезапно Натали охватил страх.
Двенадцатое полнолуние года! Оно как раз сегодня! Тахома сказал, что этот день поставит точку на ее миссии, избавит от роли жрицы Маниту. В этот день случится нечто важное… а может быть, и страшное?
Сердце зачастило, лицо вспыхнуло. Почему Тахома не сказал большего?! Нет ничего ужаснее неопределенности!
Жар сменился ознобом, когда в памяти Натали всплыл короткий разговор, произошедший между ней и Кейном этой ночью, после очередной близости.
— Завтра я посещу Гранитный дворец, — сказал Кейн, — и одним выстрелом убью двух зайцев.
— Ты о чем? — встревожилась она.
— Эшлин явится за золотом, и когда я…
— Прошу тебя, не надо!
— …когда я с ним разделаюсь, то прихвачу немного золота для нас с тобой.
— Боже мой, ты ни слова не слышал из того, что я говорила! Это священное золото, Кейн, к нему нельзя прикасаться! — Она не знала, как заставить его понять. — Это золото не приносит счастья, рано или поздно оно губит того, кто им воспользовался. На тебя падет проклятие, понимаешь?!
— Ах, Натали, Натали! Ты же умная и образованная женщина, как ты можешь принимать всерьез индейские суеверия!
И вот она лежала в объятиях спящего возлюбленного, изнемогая от страха за его жизнь, лихорадочно изыскивая способ удержать его от похода в Гранитный дворец. Пусть не навсегда, на несколько часов! В полдень двенадцатое полнолуние закончится, а с ним, быть может, потеряет силу и пророчество Тахомы.
Да, но ведь Эшлин не станет менее опасен, когда полдень минует, и не передумает брать золото! И зачем только потеплело! Лучше бы Маниту наслал на Скалистые горы еще один свирепый буран! Тогда даже снедаемый жадностью безумец не рискнул бы отправиться за золотом. Дом по самую крышу завалило бы снегом, они с Кейном нежились бы в нем, как в уютной берлоге, забыв про Эшлина, про весь внешний мир. Они любили бы друг друга снова и снова, они были бы счастливы…
Возможно, Кейн согласится пойти к шерифу и заявить о покушении на свою жизнь? Или…
Кейн шевельнулся. Еще не проснувшись, он нащупал округлость груди и накрыл ее ладонью.
— Бедняги!.. — пробормотал он.
— Кто?
— Все те, кто не влюблен.
— Милый!
Все тревоги сразу вылетели у Натали из головы. Она повернулась в объятиях Кейна и с нежностью заглянула ему в глаза.
— Ты хочешь сказать…
— Что люблю тебя! — Кейн поцеловал ее долгим поцелуем и лукаво усмехнулся. — Этого ты ждала?
— Да.
— Теперь ты довольна?
— Нет.
— То есть как это? Чего же еще ты хочешь?
— Чтобы ты повторил это сто раз. Нет, тысячу!
— Люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя…
— Еще! Еще!
— Я люблю тебя, Натали Валланс!
Кейн засмеялся и поуютнее устроился рядом с Натали. Так они лежали долго. Ни тому ни другому не хотелось, чтобы эти драгоценные минуты кончились. Наконец, желая чем-то отблагодарить Кейна за признание, Натали предложила;
— Хочешь, я сварю кофе?
— Вот возьму и соглашусь, — поддразнил он. — Что будешь делать тогда?
130 
