114 
Но когда, по его мнению, это произойдет? Сколько еще ей делить с ним жилье? Два дня? Три? Неделю? И все это время слушать глубокий вкрадчивый голос, от которого по телу все чаще пробегает сладкая дрожь? Видеть, как Кейн полуголый ходит по комнате, словно нарочно давая ей возможность любоваться игрой мышц на отлично сложенном теле, тройной линией шрамов на спине, которые так и хочется погладить? Целую неделю ощущать прикосновения рук, таких сильных и ловких, ловить испытующий взгляд голубых глаз и гадать, все время гадать, насколько Кейн искренен в своих заботах о ней, спорить с собой, то верить, а то сомневаться, изводясь от неопределенности…
Натали снова попробовала встать.
На этот раз обошлось без головокружения. Обнадеженная, она двинулась через полутемное помещение — медленно и осторожно, то и дело бросая взгляды в сторону Кейна. Одежду и обувь она еще раньше высмотрела у двери, но рубашки там не было. Вряд ли у Кейна нашлось время на стирку, наверное, он ее просто выбросил. Приходилось совершать побег в его собственной рубашке, в которую могли поместиться сразу две таких Натали.
Путем невероятных усилий она ухитрилась натянуть тесно облегающие кожаные штаны. При этом она совершенно выбилась из сил и была вынуждена передохнуть, прильнув к косяку двери. Нечего было и думать пытаться запихнуть рубашку в штаны. С трудом их застегнув, Натали завязала полы рубашки на талии. Прикинув, сумеет ли обуться стоя, она со вздохом понесла сапоги к столу. Так как стулья были придвинуты вплотную, пришлось вытаскивать один из них, не избежав глухого скрежета ножек по полу. Проклиная все на свете, Натали уселась и взялась за обувь.
Она совсем забыла про носки, а между тем без них сапоги никак не натягивались, и она вторично выбилась из сил — настолько, что пришлось потратить несколько минут драгоценного времени на отдых. От тарелки с едой так вкусно пахло, что у Натали громко забурчало в животе. Она с испугом схватилась за него.
Теперь можно было заняться верхней одеждой, висевшей на колышках у двери. Вариантов было несколько. Натали выбрала одеяние, достаточно теплое на вид, однако, надевая его, сильно разбередила плечо. Она старалась утешить себя тем, что все образуется. Главное — это добраться домой.
Однако силы, которых и без того было немного, теперь оказались совсем на исходе. Кое-как управившись со щеколдой, Натали в последний раз обернулась на Кейна. Она была права, полагая, что он уснет крепким сном, и вот он спал, доверчиво и мирно, уверенный, что и она отдыхает в теплой постели, которую он ей предоставил. Рука ее задрожала на дверной ручке. На лице у Кейна застыло выражение такое умиротворенное, что он казался сейчас просто мальчишкой.
Натали протиснулась в едва приотворенную дверь, закрыла ее за собой и сделала первый глоток морозного воздуха. Снег валил с безжалостным упорством, ветер забирался под одежду. Запахнувшись плотнее, она подняла воротник и побрела к сараю, единственной хозяйственной постройке, где только и могла быть конюшня, в глубине души сознавая, что совершает величайшую глупость в своей жизни. Но дом манил, и казалось, что не так уж сложно до него добраться. Дома ждет своя собственная постель и все необходимое для полного выздоровления. Разве она не проделывала этот путь сотни раз? В слишком смелых расчетах Натали совершенно упустила из виду свое состояние и погоду.
Пробираться на конюшню по глубокому снегу было непросто. В конце пути Натали едва не падала от слабости. Внутри, не решаясь сесть из страха, что не найдет в себе сил подняться, она нашарила полку с масляной плошкой и спички. Озябшие руки плохо слушались. Засветив плошку, Натали сразу увидела в стойле Блейза. Тот радостно заржал, приветствуя ее.
— Тихо, дружок, тихо! — прошептала она. — Ты разбудишь Кейна.
Жеребец, однако, был слишком рад видеть ее. Он продолжал ржать, фыркать и всхрапывать, он подталкивал хозяйку мордой, пока она надрывалась, взгромождая ему на спину непомерно тяжелое седло. Дьявол, возбужденный происходящим, затанцевал в стойле и присоединил к приветствиям Блейза свое ржание.
Пристроив наконец седло на спине гнедого, Натали поняла, что сейчас лишится чувств от полного изнеможения, и повисла у него на шее, тяжело дыша и обливаясь потом. Благородное животное притихло и теперь лишь слегка пофыркивало ей в ухо, словно выражая свое сочувствие. Блейз как будто понимал, чего ей сейчас стоит привычный ритуал. Немного придя в себя, Натали застегнула подпругу. Взнуздать жеребца было нетрудно — он всегда сам помогал ей в этом. Только теперь она сполна оценила его из ряда вон выходящие достоинства.
114 
