Последние отзывы

  35  

– Шляпа! – безразлично пробормотала Настя.

– Как удав может проглотить слона, он же маленький? – Глаза Светы расширились от изумления, они стали такими большими, как две пустые расширяющиеся Вселенные.

– Сможет, – уверенно ответила Варвара Семеновна. – У них так устроена челюсть. Потом он будет десятилетиями, веками переваривать слона. Лежать и переваривать…

– Как?! – не могла понять Света. – Кролика еще, ясно… Но слона! Он же большой!

– Тысячелетиями…

Константин и студент смотрели друг на друга и давились немым хохотом. Впервые за все время между ними проскользнуло нечто дружественное. Однако студента очаровывали эти пустые глаза, еще минуту назад полные отблесков от бутылок пива, моря и темных очков незнакомых парней. Хозяйка отеля и клиники. Виталий вставил бы свою обаятельно-ироничную реплику, и все бы пошло как по маслу. Но неуловимый, просачивающийся сквозь тяжелые занавески запах технических масел и пыли медленно овладевал его сознанием. Он еще не забыл, как вчера ночью блуждал здесь. Напоминая себе, что он на территории завода, студент напрягался. Ноги, вспотевшие в дерматиновых ботинках, мерзли. Нет никаких легких реплик и жестов здесь. У него есть Наташа.

Анастасия что-то мусолила на маленькой тарелочке, ей совсем не был смешон разговор про слона. Она расправлялась с блюдом медленно, но явно не по правилам этикета. «Хорошо сидеть так высоко, на таком мягком стуле, и смотреть на Константина. Буду с ним нежной. Как же он притягателен!»

– Вообще-то, я предполагаю, у меня получится в будущем стать врачом, – поведала Света о своих планах. – Всю жизнь в уборщицах сидеть я не собираюсь. Врачи столько денег гребут, я заметила. Им постоянно несут взятки.

– Для этого нужно как минимум окончить медицинский институт!

– Да. У меня как раз знакомый один есть, давний. Не актуальная история, в троллейбусе познакомились. Он обещал меня на заочный в медицинский пропихнуть. А пока ассистенткой устроюсь. У одного врача ассистентка скоро в декрет уходит. А я – на ее место. Я знаю, потому что убираю у него иногда, когда заплатит. Пока она выйдет, у меня неоконченное высшее будет, смогу начинать докторить.

– Я уверена, Света, что у тебя получится, как ты задумываешь, – подала голос Анастасия.

Горничная с удивлением посмотрела на нее, будто только что заметила.

– Да ты-то в этом не разбираешься, у тебя же специальности нет! – Света ждала одобрения от кого-нибудь другого – Константина или хотя бы студента, но они не обратили внимания или не придали значения ее словам.

Анастасия откинулась на мягкую спинку стула, кусая губы. Укол самолюбию. В детстве Настя смотрела на Свету несколько свысока, себя считая развитее и умнее. Это была компенсация за то, что Анастасия не скользила с легкостью, как остальные живущие, а погружалась, тонула и всплывала. Барахталась. И вдруг осенило: Света будет учиться! Легко, как живет, схватывать логические построения, системы знания. Самой жизни, самого организма. А что она, Анастасия, знает? Запертая в своем доме, кого и что она видела? Она не способна с уверенностью говорить о том, как выглядит улица, на которой стоит ее дом. «Только о том, как выглядит обнаженное тело Константина, больше ничего. И о том, как в детстве поднималась по лестнице, эту лестницу можно описать в мельчайших деталях, до последнего этажа. Света не помнит, вероятно, как громыхал поезд, когда ехали в лагерь, а я помню, но кому это нужно, если она узнает, из чего состоит человек, из чего состою я, и все поймет».

Уязвленная гордость подсказала Анастасии, что она тоже могла бы учиться, что-то узнать. Узнать такое странное, чтобы снова смотреть на Свету свысока. Нанобиологию. Социолингвистику. Геоморфологию. Тоже заочно. Несколько минут, представляя себе, улыбалась. Заметила зеркало в другом конце зала и свое тусклое, искаженное расстоянием, отражение в нем. Постепенно улыбка угасла, как и приступ тщеславия. Сменилась ужасом. Придется вставать до рассвета, идти в чужие, сырые бетонные здания, ко многим чужим людям, делать то, что прикажут они… И будет болеть голова. Весь день. Потом эти чужие на экзаменах будут задавать дурные вопросы, и она на ходу будет сочинять дурные ответы. Добровольно нельзя обречь себя на такое! Бог с ней, Светой. Света милая, смешная… И младше… (А вот студент! Анастасия посмотрела на него по-новому: неприязнь теперь мешалась с уважением.)

  35