25 
— Он сейчас придет, мама, — ответила Карлотта.
Карлотте было, я бы сказала, далеко за двадцать. У нее были мягкие черты лица, светло-каштановые волосы, уложенные непослушными локонами, которые выглядели так, будто малейшее дуновение ветерка немедленно разметает их, вернув в изначальное состояние. Ее рот был очень мал, губы сжаты, и она несколько напоминала олененка, который готов в любой момент броситься бежать в испуге. Платье шло ей: темно-синий шелк и кружева хорошо гармонировали и с цветом ее глаз, довольно больших, но слишком выпуклых для того, чтобы быть красивыми.
Она подала мне руку и улыбнулась. Я подумала, что она робка и очень хочет подружиться со мной, и сразу прониклась к ней самыми теплыми чувствами.
Сэр Чарльз Конди поклонился нам. Он был примерно того же возраста, что и Карлотта, среднего роста, склонный к полноте, отчего казался ниже, чем был на самом деле. Его большие карие глаза немного напоминали лошадиные, лицо с крупными чертами было приятным, но несколько вялым. В общем, я сделала вывод, что он достаточно милый человек, если не проводить с ним много времени.
Мне пришлось сделать себе выговор за слишком поспешные заключения. Мать часто предостерегала меня от них. Помню, она говорила: «Тот, кто судит о других, опираясь только на первые впечатления, неизбежно ошибается. По-настоящему можно узнать людей, лишь прожив рядом с ними годы, и тогда ты будешь потрясена тем, что в них открывается».
— Надеюсь, дорога не слишком утомила вас? — поинтересовался сэр Чарльз.
— Ни в коей мере, — ответила я. — Мы следовали указаниям леди Эверсли.
Он перевел взгляд на Харриет. Она улыбалась той особой улыбкой, которую она дарила, как я заметила, даже Лукасу. Сэр Чарльз слегка заморгал глазами, как будто был немного ею ослеплен.
— Со стороны леди Эверсли было очень любезно принять меня, — сказала Харриет. — Я живу вместе с Арабеллой и членами ее семьи.
— Мы рады вашему приезду, — произнесла леди Эверсли. — У нас будет много гостей, а большую компанию всегда легче развлекать.
— О, я согласна с этим, — подхватила Харриет. — С большим количеством людей можно придумать массу интересных развлечений.
— Когда появится Эдвин, мы приступим к обеду, — сказала леди Эверсли. — Не представляю, что могло его задержать. Ведь он знает о приезде гостей.
— Эдвин никогда не был пунктуален, — напомнила Карлотта, — ты же это знаешь, мама.
— Я много раз беседовала с ним по этому поводу. Я говорила ему, что отсутствие пунктуальности — столь же отвратительная черта, как хлопанье дверью перед носом у человека. Создается впечатление, что у тебя есть какие-то более важные интересы, а все остальное может и подождать. Вот уж в чем не упрекнешь моего мужа, лорда Эверсли. Как военный человек, он, естественно, во всем любит точность. Когда я вышла за него замуж, мне пришлось расстаться с некоторыми моими прежними привычками. Действительно, трудно поверить, что Эдвин… А, вот и он. Эдвид, дорогой мой мальчик, иди сюда, познакомься с нашими гостьями.
При появлении сына вся ее озабоченность исчезла, и ее можно было понять. Я сразу же отметила, что Эдвин — самый привлекательный из всех мужчин, которых я когда-либо видела. Он был высоким и очень стройным. Он слегка напоминал свою сестру Карлотту, но это подобие лишь способствовало тому, что она стала казаться еще более бесцветной, чем раньше. У него были волосы того же цвета, что и у сестры, только гуще, а то, что они слегка вились, делало их более послушными. Они спадали на плечи в полном соответствии с модой времен, предшествовавших казни Карла I. Его просторный камзол из коричневого бархата был притален и украшен тесьмой. Сквозь прорези рукавов виднелась тонкая льняная рубашка. Штаны были того же цвета, что и камзол. Однако внимание в первую очередь привлекал все-таки сам Эдвин, а не его наряд. Я подумала, что он на несколько лет моложе Карлотты; с первого взгляда было ясно, что он любимчик у матери. Она выдала себя уже тем, как произнесла: «Мой сын, Эдвин…».
Мне трудно описать, как выглядел в этот момент Эдвин, поскольку отчет о размере его носа и рта, цвете его глаз и волос ничего не объясняет. Главным было нечто внутри него — жизненная сила, обаяние, которые сразу чувствовались. Как только он вошел в комнату, в ней все неуловимо изменилось. Даже сама атмосфера стала другой. Всеобщее внимание сосредоточилось на нем.
25 
