36 
— Не понимаю, я… вернее, мы, то есть ты сам знаешь, мы пока еще так мало знаем друг друга
— И что из того?-отвечал ей Ральф. — разве, это означает, что мы не можем ничего чувствовать друг к другу? Мы действительно встретились при весьма неординарных обстоятельствах-в споре, ссоре, и, естественно, узнать друг друга не могли. Но ведь есть же сердце, которое не ошибается! Подумай сама, судьба предоставляет нам с тобой возможность понять друг друга немного лучше. Упускать предоставленный нам шанс было бы глупо…
— Ральф, ты сам подумай, легко ли мне— всего сутки назад я была уверена, что выхожу замуж за Роджера…
— А я двадцать четыре часа назад хотел свернуть твою хорошенькую тоненькую шейку!
— Удивительно, что такое вообще может случиться!-Она поморщила лоб и убрала упавшие на лицо волосы. — Видишь ли, Ральф, я так обычно никогда не поступаю, а тут… как-то мне сразу… Ну, в общем, я подумала, что это я так веду себя из-за вина… — Тон ее был безрадостный и виноватый.
— Тебя что-то удивило в твоем собственном поведении? Ты решила, что захотела мужчину, выпив красного вина?-Ральф глянул на нее насмешливо. — Уж в чем я уверен, так это в том, что вино здесь ни при чем, моя дорогая!
С этими словами он взял ее руку и провел ею своему телу. Когда рука, сделав большой круг, вернулась к его лицу, нежно развернул ее ладошку и поцеловал.
И если в первый раз Элис, возможно, «заведясь» не без влияния спиртного, то сейчас мгновенно переполнившее ее желание никак нельзя было отнести на счет вина. Ее пальцы жадно заскользили по телу Ральфа, чувствуя, как нарастает его напряжение.
Они поднялись наверх уже далеко за полночь. Элис не торопилась задергивать шторы. Ей хотелось вглядеться в молчаливый заснеженный сад и запомнить эту ночь именно такой.
— Смотри, снег все падает, — шептала она, а Ральф, уткнувшись ей в шею, вдыхал ее аромат.
— Да, да, чудесно, — бормотал он. На что ему сейчас дивный пейзаж за окном, когда рядом такое чудо, как Элис, ее грудь, шея, ее волосы! — Давай сегодня ночью спать вместе, я хочу, чтобы ты уснула в моих объятиях.
Слушая его шепот, Элис чувствовала какую-то болезненную нежность к этому мужчине. И в то же время она одергивала себя-рано, очень рано говорить о каких-то чувствах между ними. Осторожность и боязнь ошибиться не позволяли думать о любви к мужчине, которого она узнала лишь несколько часов тому назад.
Еще сутки назад она бы ни за что не поверила, что можно вот так таять, буквально умирать от желания, с такой силой стремиться в объятия другого человека!.. Не поверила бы она и тому что будет, лежа в постели с мужчиной, раскрывать нетерпеливые объятия, лелея в душе предчувствие неземного блаженства от его прикосновений и ласк.
7
— Ух ты, вот здорово! Ты что, решил сделать из меня снежную бабу?
Элис и Ральф закидывали друг друга снежками, веселясь, как дети. Утро было счастливым морозным и солнечным.
Два часа назад Элис разбудил глухой удар снежка в окно-Ральф кинул его со двора. Минут за тридцать до этого она в полудреме открыла глаза, увидела, что половина постели пуста, и снова заснула. Стук снежка заставил ее вскочить и, завернувшись в одеяло, подбежать к окну. Внизу стоял Ральф, а за его спиной возвышался огромный снеговик.
— Эх ты, соня!-весело крикнул он, обрадованный ее появлением. — Я уж решил, что ты и не собираешься просыпаться!
Не думая ни о чем, Элис распахнула окно навстречу морозу, невольно поежилась и рассмеялась от счастья, когда Ральф с застывшей улыбкой уставился ей в лицо. В его глазах ясно читались обожание, восторг.
Они спали всего несколько часов, заснув только под утро, но Элис выглядела свежей и очень красивой.
«Ты ждал» когда я проснусь? Ну вот она я!»-и бы говорили ее глаза, ее смех, когда она дулась к Ральфу через окно. Ральф передернул печами, скидывая с себя оцепенение, вызванное появлением, и закричал:
— Сейчас же закрой окно, простудишься!
Когда он вошел в дом с мороза, Элис засуетилась вокруг, помогая стряхивать снег с ворота глядя, как он разувается, вдыхала его запах, смешанный со свежим ароматом снега, и это сочетание кружило ей голову. Раньше ей доводилось читать о женщинах, которые возбуждались от запаха тела любимого мужчины, но Элис лишь брезгливо морщила нос. Кто бы знал, кто бы чуть раньше посмел ей хотя бы намекнуть, что придет время, когда она сама будет рада прижаться к мужчине, вдыхать его запах, как вдыхала самый изысканный аромат, что она будет жадно вглядываться в линии и движения его тела…
36 
