35 
Кожа у нее пылала, губы трепетали от желания. Он почувствовал, что готов снова любить ее.
– Так чем мне тебя занять?
– Думаю… – Ее губы раскрылись ему навстречу. – Думаю, это хорошая…
Он поцеловал ее и снова лег сверху. Она увидела неподдельную страсть в его глазах и во всем облике, и ее словно опалило огнем. Он поцеловал ее груди, живот. Ей хотелось крикнуть, чтобы он прекратил, чтобы никогда не прекращал, чтобы любил и любил ее до полного изнеможения. Ник перестала думать о чем-либо и отдалась неистовству его страсти…
Она проснулась в постели одна.
В комнату струился свет дня, заливая ее золотом.
Ник потянулась, широко зевнула, и у нее перехватило дыхание от боли в лодыжке. Все остальное было чудесно. Она улыбнулась, закинув руки за голову. В воображении она не раз занималась любовью с Александром, но действительность превзошла все ожидания. Он невероятный любовник. Дикий. Нежный. Требовательный. Щедрый. От одного воспоминания все тело у нее заныло от желания.
Она перевернулась на живот. Но как все теперь запуталось. Вчера он был ее работодателем. Сегодня – любовником. Пошатнулось равновесие между ними. Что будет дальше? Что он от нее ожидает?
Она всегда тщательно отделяла личную жизнь от трудовой. Мужчины считают, что близость дает им право над твоим существованием. Отсюда простое правило: не хочешь проблем, не спи с тем, с кем работаешь, и не работай с тем, с кем спишь.
Конечно, многим женщинам нравится это мужское покровительство. Если они так считают, это их личное дело. Для нее самой это непонятно, но кто она, чтобы судить? Но влюбиться в мужчину, который…
Влюбиться? Это еще что такое?
Ник нахмурилась, села и откинула волосы со лба. Все, что произошло в этой постели, никакого отношения к любви не имеет. Любовь – иллюзия. Приятная, пока она длится, но, насколько она понимает, это лишь способ притворяться, будто ты не отдал свою независимость за здорово живешь.
Какая разница между вторжением мужчины в жизнь женщины и его постепенным господством над ней. Она как-то говорила это Пам. Сестра по телефону сказала, что с радостью прилетит в Нью-Йорк, но ей надо спросить Чина. Ник страшно удивилась, что ей требуется разрешение мужа, и не смогла скрыть своего негодования, но Пам рассмеялась и ответила, что никакого разрешения не требуется, но она должна с ним посоветоваться.
– Раньше ты думала сама за себя, – с укором сказала Ник.
– Но я же люблю его, – ответила сестра с чуть заметным раздражением. – Чин поступил бы так же. Мы же отвечаем друг за друга. Мы живем вместе, и мы одно. Мы не разделяем свои жизни. В браке такого быть не может, если это, конечно, настоящий брак.
Если ты не возражаешь стать тенью мужчины, подумала тогда Ник, но промолчала. То, что сестра называла ответственностью, она называла зависимостью, но, черт побери, если Пам и Белл хотят это называть любовью, это их дело.
С чего это она с утра расфилософствовалась? Они с Александром занимались любовью. Но она не влюблена в него. Просто с таким мужчиной ей еще не доводилось быть. Она еще не встречалась с такой энергетикой. Этого нельзя отрицать. В постели они равны, но какая-то частица ее признает, что они равны, да не одинаковы; он сила – она мягкость, он мужественность – она женственность. Он нежен в один момент и яростен в другой. Но главное, он пробуждает не знакомое ей прежде чувство – чувство, которое не объяснишь словами, но от которого сердце у нее бьется быстрей, даже сейчас.
«Час от часу не легче. Сначала философия, теперь психоанализ. Будет», – подумала она и отбросила одеяло. Халат Александра валялся на полу у кровати. Она подняла его и надела.
Это был лучший секс в ее жизни. Чего темнить. Она не из тех женщин, что как огня боятся правды; она не так глупа, чтобы считать, что секс это всего лишь соединения тела А с телом Б. Мужчина должен нравиться, надо уважать его, но это не значит, что ты только о нем и мечтаешь и жить без него не можешь.
– Ник?
Голос Александра вывел ее из раздумий. Александр стоял в дверях. На нем были джинсы, но он по пояс оставался голым. Он смотрел на нее сердито, и она поняла, что это оттого, что она спустила ноги на пол и, стало быть, опять не слушается его, принимая совет за приказ, но должного гнева не почувствовала.
Ник думала только об одном: она хочет его. Это желание сильнее ее, и она испугалась. Во что она ввязывается?
Он никак ей не подходит. Если бы сейчас с неба спустилась добрая фея и сказала ей: «Вот тебе, Ник, карандаш и бумага, напиши список того, что ты ценишь в мужчине», – она бы не написала ничего, что хоть отдаленно напоминало бы Александра. Он слишком красив. Красивые мужчины упоены собой, и, если пока она этого не заметила, все равно рано или поздно он проявит себя.
35 
