Особенно,... 
39 
На этот раз я найду его, уничтожу…
В этот момент вошла Люсия. Его планы относительно мести тут же вытеснила забота о подруге. Он заметил, что она плакала, и даже после всего того, что она сделала ему и Лаклейну, грудь Гаррета сдавило болью.
Гаррет стоял рядом с братом, и, когда Люсия спустилась по лестнице, оба замерли, такие высокие и гордые. Она была поражена их внешним сходством — одинаково богатый оттенок каштановых волос, яркий цвет золотистых глаз.
Поглощенная своими мыслями она неосознанно задалась вопросом, рассказал ли Лаклейн Гаррету о вчерашнем вторжении валькирий в замок Кайнвейн — в частности, про действия самой Люсии. И она просто физически ощутила приступ боли из-за вины, по которой встреча братьев после разлуки произошла за решеткой в её подвале.
— Люсия? — произнес Гаррет, вопросительно глядя на нее.
Не желая, чтобы ликан видел, что она плакала, девушка наклонила голову, позволив волосам скрыть лицо.
— Ей не лучше? — спросил он.
Люсия покачала головой.
«Тетя Люс, я умираю?»
Соберись, Люсия!
Лаклейн сжал прутья решетки, взрываясь от мучительного беспокойства за Эмму.
— Она всегда исцеляется, когда пьет из меня.
Гаррет замер, ошеломленный.
— Ты позволяешь ей…?
Когда Лаклейн кивнул, Гаррет обратился к Люсии:
— Тогда Лаклейна необходимо проводить к ней.
— Анника запретила. Он ни при каких обстоятельствах не подойдет к ней близко. Эмма видит вещи, которых не существует, бормочет бессмыслицу, словно сошла с ума. Анника во всем винит твоего брата.
Гаррет спросил:
— И что же она видит?
— Эмма говорит, что Деместриу был её отцом, что он пытался сжечь ее, и поэтому она убила его.
Лаклейн ответил:
— Она это сделала.
Оба стремительно повернули к нему головы.
— Она это сделала. Она убила Деместриу.
Люсия пораженно потрясла головой.
— Милая Эмма? Убила самого могущественного и смертоносного вампира, из когда-либо существовавших?
— Да. Он ранил её. Никто из вас не поверил ей?
Гаррет недоверчиво покосился на него:
— Деместриу наконец-то мертв? Из-за той крохотульки? Я видел её, она же хрупка, как яичная скорлупа.
Люсия добавила:
— Лаклейн, когда она находит мотылька в доме и пытается освободить его, и при этом случайно сминает его крылышки, то от горя теряет душевный покой на всю ночь. Я просто не представляю, что она убила чудовище на его собственной земле, когда даже наши самые жестокие валькирии были не в состоянии сделать это на поле боя? И Фьюри, сильнейшая из нас? Если бы Деместриу могла убить валькирия, то с ним бы давно покончили.
— Вы не знаете Эмму так, как знаю её я. Уже нет…
— Тогда что она имеет в виду, говоря, что Фьюри жива, хотя лучше бы она погибла?
— Орда держит её в заточении. Деместриу не ожидал, что она сможет прожить так долго.
Люсия покачнулась.
В заточении? Может быть, поймана в капкан на дне океана?
Ослабевшим голосом она спросила:
— А когда она говорит, что у них с королем Кристофом одна кровь?
— Они — двоюродные брат и сестра.
Её губы потрясенно шевельнулись.
— Фьюри жива.
— Если ты не веришь мне, есть видеозапись всей схватки. Я оставил её у Бауэна, члена нашего клана.
Гаррет прекратил глазеть на Лаклейна и повернулся к Люсии.
— Сходи, забери её. Чтобы Анника посмотрела.
Люсия вскинула брови.
— Ты хочешь, чтобы я пошла в клан?
В питомник? В конуру?
Гаррет произнес:
— Скажешь им, что это я тебя послал, и они не причинят тебе никакого вреда. Клянусь.
Пожалуйста.
— Я знаю, что им не удастся причинить мне вред. Но ты отправляешь меня, вооруженную луком, к твоим людям. Они не будут благодарны тебе за это.
— Я бы сходил сам, — резко бросил Гаррет. — Однако не могу этого сделать, потому что сижу в клетке после того, как примчался спасать тебя.
Что, если всё, что говорит Лаклейн — правда? Тогда Эмме отчаянно необходимо пить из него. Но Анника никогда не позволит это сделать без доказательств.
— Я возьму и просмотрю видеозапись, — согласилась Люсия. — А затем передам её Аннике, если там то, о чем ты говоришь.
Лаклейн с низким горловым рычанием стиснул прутья решетки.
— Черт возьми, это займет слишком много времени. Ты не можешь просто отнести мою кровь, чтобы она выпила её?
39 
