126 
— Это было так, — признался он. — А потом мне показалось, что здесь самое подходящее место для хранения подобных документов.
К своему удивлению, я поняла, что это даже забавляет меня. Это был очень типичный для него поступок: погруженный в пучину переживаний, он, тем не менее, не забывал и о таких вещах. Создав в ее память святилище, он использовал его для хранения важных документов. Мне показалось, что я вижу, как моя мама, снисходительно улыбаясь, шепчет: «Что делать, уж таков Бенедикт». Я сказала:
— Вы держали здесь очень важные документы и все же позволили Оливеру Джерсону приблизиться к ним.
Он изумленно посмотрел на меня и возразил:
— Нет, никогда.
Я продолжила:
— Он был в запертой комнате.
— Когда?
— Не так давно. Я услышала там какой-то шум и заставила миссис Эмери воспользоваться ее ключом.
Мы вошли туда и увидели, что он просматривает бумаги… у бюро. Он сказал, что вы дали ему свой ключ.
Бенедикт недоверчиво посмотрел на меня:
— Должно быть, он как-то сумел добраться до ключа миссис Эмери.
— Нет. Ее ключ был у нее. Именно им и открыли дверь. Он заперся изнутри.
— Я не могу в это поверить. Я никогда не снимаю ключ с моей цепочки для часов.
— Во всяком случае, он не пользовался ключом миссис Эмери.
— Я поражен, Ребекка. Не представляю, как это могло случиться. Существуют только два ключа.
— Получив на время один из них, Джерсон мог сделать дубликат.
— Да, вполне возможно. Наверное, он украл один из ключей.
— Это единственное разумное объяснение.
— Значит, он изучал бумаги…
— Это имеет какое-то отношение к шантажу?
Бенедикт встряхнул головой:
— Теперь ты уже знаешь так много, что стоит рассказать остальное. Эти клубы, основанные моим дедушкой, которыми он руководил много лет, принесли ему огромное состояние. Он был умным человеком и любил риск. Жизнь без риска была бы слишком пресна для него. Ему нравилось это занятие. Некоторые могли бы назвать его мошенником… но большинство любило его. Я понял, что мы с ним разные люди.
Я помельче калибром. Некоторые его качества я унаследовал, но не все. Ты знаешь, каковы мои политические амбиции. Они для меня гораздо важнее, чем состояние, получаемое от сомнительных предприятий.
С некоторых пор я начал избавляться от этих клубов, чтобы полностью сосредоточиться на политике. Как тебе известно, я сделал состояние на золотом руднике.
Я и сейчас владею там долей. Деньги для меня не проблема. Меня искушала только мысль о приумножении богатства. Теперь я следую совету, который когда-то давно дала мне Анжелет. Я полностью порву все связи с клубами. Это Джерсону неизвестно. Некоторое время он работал у меня. Он очень честолюбив. Он хочет получить значительную долю, став моим партнером… ну, это ты слышала.
— А эта попытка шантажа не сможет повредить вам?
— «Дьявольская корона», которую я подумывал приобрести, — необычный ночной клуб. Судя по всему, там происходят очень неприятные вещи. Мне кажется, это притон торговцев наркотиками. Именно потому я и решил расстаться с этой идеей.
— Значит, вы ни в чем подобном не замешаны?
— И не собираюсь быть замешанным. Я не буду приобретать «Дьявольскую корону».
— Но тогда угрозы Оливера Джерсона беспочвенны. Он не сумеет выдвинуть никаких обвинений.
— Ну, в таком случае он просто напомнит людям о моих связях с этими клубами.
— И это повредит вам?
— Возможно, если я стану членом кабинета.
— Итак, вы считаете необходимым покончить с этим?
— Мне давно следовало послушаться твою мать.
Как я рад, что у тебя с ним нет серьезных отношений!
— Я никогда не собиралась выходить за него замуж, но если бы…
— О да, — сказал он, слабо улыбнувшись. — Ты отвергла бы мой совет. Я предвидел возможный конфликт и теперь очень доволен, что нет необходимости об этом беспокоиться.
— Но если бы я решила выйти замуж…
Он улыбнулся шире:
— То не стала бы слушать меня.
— Этот вопрос я собираюсь решать сама.
— Но если бы твой выбор пал на неподходящего человека, такого, как Оливер Джерсон, я сделал бы все, что в моих силах, чтобы предотвратить этот брак… потому что я чувствую, что именно этого ожидала бы от меня твоя мать. Хотелось бы мне…
Я смотрела на него, ожидая продолжения — Хотелось бы мне знать, откуда у Джерсона этот ключ. Не могу выразить, как я рад, что между вами ничего нет. Больше всего меня радует именно это.
126 
