Особенно,... 
74 
Он бессмысленно моргнул, затем направил мутные, красные глаза в ее сторону, пытаясь совместить четыре ее изображения в одно. Он выглядел совершенно черным, почти как щетина у него на подбородке.
— Это ты разбудила меня таким образом?
— Ты навалился на меня. — Лидия встала, чтобы посмотреть, спит ли Ли. — Я проснулась от того, что на мне будто лежала коряга.
Росс сильно потер виски. Он спал на ней? С трудом он вспомнил, как забрался в фургон, нашел самую мягкую подушку на свете и положил голову. Он спал лучше, чем все прошедшие месяцы. Он взглянул на нее, а затем сконцентрировал внимание на ее груди. И тут же, почувствовав, как кровь забурлила в нем, он быстро отвел глаза, чтобы она не заметила его состояния.
Этот чертов дешевый виски буквально сбил его с ног. Он чувствовал себя круглым дураком. И понимал, что выглядит именно так, и это было хуже всего.
— Лидия, никогда не смей меня бить. — Он пытался казаться суровым. Хотя любая гримаса и напряжение лицевых мышц причиняли ему совершенно нестерпимую боль.
— Никогда больше не смей наваливаться на меня! Особенно после того, как побывал в компании девок. Если тебе так уж захотелось поваляться на ком-то, почему ты не остался с ними?
Они продолжали говорить громким шепотом, но ссора предстояла нешуточная, и они оба ее жаждали. Несмотря на то, что Росс чувствовал себя совершенно отвратительно, ему удалось встать на ноги, хотя было неловко сгибать спину в низком фургоне, а она стояла перед ним прямая как струна, крепко сжав кулаки на бедрах, упрямо вздернув подбородок на уровне его груди.
— Почему же ты не попросила, чтобы я туда не ходил?
— Потому что мне наплевать, пойдешь ты или нет.
— Да? С чего же тогда ты так разъярилась?
— Мне все равно, но не другим в нашем караване. Я беспокоюсь только о том, чтобы все выглядело благопристойно, и сама стараюсь быть такой. Но, кажется, мы живем по разным правилам.
— Правильно. Я мужчина.
С чувством полного отвращения Лидия отвернулась от него. Охваченная гневом, она быстро стянула через голову ночную рубашку и осталась только в панталонах.
А он, со всеми демонами, которые буквально выталкивали его глаза наружу из черепа, не мог удержаться от того, чтобы отметить, насколько аккуратны и круглы ее ягодицы, как изящны и стройны икры. Все еще под воздействием паров алкоголя он чуть было не протянул руку, желая коснуться ее и проверить, действительно ли ее кожа так мягка, как выглядит.
— Сними эту рубаху. Она воняет духами твоих шлюх!
— Это не мои шлюхи. Эти женщины оказались в затруднении, и я только помог им.
Она накинула платье, затем повернулась к нему.
— Как мило с твоей стороны! Ты готов был пинками выгнать меня из этого самого фургона, потому что посчитал меня шлюхой, а ведь я нуждалась в помощи. Так почему же ты был так отзывчив с ними?
Его глаза вновь устремились на ее груди, пока она застегивала платье. И даже сейчас они проступали сквозь кружево. Он отчетливо мог видеть окружья ее сосков. Он еще не пришел в себя, а она опустилась на постель и начала натягивать чулки. Ее груди мягко шевелились в такт движениям.
Только внезапное напряжение мужского естества заставило его прийти в себя.
— Я быстро умнею. А помог им, потому что не хотел завязнуть с ними так, как завяз с тобой.
Лидия вскинула голову и с яростью уставилась на него.
Он вынужден был первым отвести взгляд. Обрывая пуговицы на рубашке, он расстегнул ее и стащил через голову. В поисках свежей рубашки он перевернул весь фургон, с таким старанием прибранный Лидией.
Она поднялась, натянув чулки и надев туфли:
— Это я завязла здесь вчера вечером, вынужденная смотреть в глаза честным людям в этом лагере, а не ты.
Он обернулся и буквально замер, увидев, как она стиснула груди и перегнулась, чтобы застегнуть на поясе пуговицу нижней юбки. Он откашлялся, прочистив горло, и подумал, как хорошо было бы, если бы так же просто можно было избавиться от напряжения и желания.
— Если ты соберешься убежать, уж я, во всяком случае, удерживать тебя не стану.
Она стояла перед ним в воинственной позе.
— Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, как это сделал ты: напился в стельку и спал со шлюхами.
Его челюсть напряглась, и он проговорил сквозь стиснутые зубы:
— Я же сказал тебе, что не спал ни с какой шлюхой. Если бы хотел, я бы остался здесь.
Наступило тяжелое молчание. Росс тряхнул головой, как будто одержал последнюю решительную победу.
74 
