Последние отзывы

  46  

Чем больше я хохотала, тем больше он ярился, похожий на маленького азиатского дьявола:

– Смейся, смейся! Лучше поглядела бы на свою рожу!

– Мою ро..!

– На ней же всё написано вот такими буквами! И не смотри на меня глазами Мессалины!.. Вы только полюбуйтесь! – обращаясь к невидимым богам, вопил он. – В полдень она является с такими вот зыркалами! А когда я требую, чтобы она выложилась в любовной сцене Дриады, она, будто назло, изображает из себя невинность.

– Это и в самом деле на мне видно? – спросила я Макса, когда он вёз меня домой.

В то же зеркало заднего вида над ветровым стеклом, в котором тогда отражалось моё разочарованное лицо, я вижу теперь свои чуть впалые щёки и лукавую улыбку любезной лисички. Но словно отсвет какого-то бегущего пламени то и дело озаряет мои черты, как бы гримируя их, если можно так выразиться, под «измождённую юность».

Итак, я во всём признаюсь Марго: расскажу ей, что снова попала в плен, что счастлива, назову имя того, кого люблю… Мне это будет нелегко. Марго не из тех, кто говорит: «Я это тебе предсказывала!», но, думаю, я её огорчу и разочарую, хотя она и виду не подаст. «Вот уж точно – семь шкур содрали, а ты снова в живодёрку бежишь». Ну конечно, бегу, да ещё с какой охотой!..

Я застаю Марго в её большой комнате-мастерской, где она и спит, и ест, и выращивает своих собак брабантской породы. Она, как всегда, верна себе во всём. Высокая, прямая, в неизменной вышитой московской косоворотке и длинном чёрном жакете, с коротко подстриженными жёсткими седыми волосами, обрамляющими её пергаментно-бледное лицо монахини, она склонилась над корзинкой, где копошится маленький жёлтый недоносок – крошечная собачка в фланелевой попонке, которая подымает к ней голову, – я вижу выпуклый, как у бонзы, лоб и красивые умоляющие глаза белочки… Вокруг меня тявкают и вертятся, как черти, ещё шесть наглых тварей, и только удар хлыста заставляет их разбежаться по своим плетёным конуркам.

– Как, Марго, ещё один брабансон? Вот это настоящая страсть!

– Видит Бог, что нет, – говорит Марго и садится напротив меня, баюкая на коленях больную собаку. – Эту бедняжку я совсем не люблю.

– Вам её подарили?

– Нет, я её, конечно, купила. Это послужит мне наукой, а теперь я буду обходить лавку этого старого негодяя Артмана, который торгует собаками. Ты бы только видела эту сучку в витрине – съёжившаяся, мордочка больной крысы и позвонки, которые можно было перебирать, как чётки… Но главное – её взгляд… Никто теперь меня не трогает, разве что глаза собаки, которую продают… Вот я её и купила. Она полуживая – у неё тяжелейший энтерит. В лавке этого нельзя заметить: им, как допинг, дают какодилат… Я тебя давно не видела, дитя моё, скажи, ты работаешь?

– Да, Марго, я репетирую…

– Это видно, ты устала.

Привычным движением она берёт меня за подбородок, чтобы запрокинуть и приблизить к себе моё лицо. Я с тревогой закрываю глаза.

– Да, ты устала, – говорит она серьёзным тоном, – ты постарела.

– Постарела! Ой! Марго!..

Этим криком отчаяния и слезами, хлынувшими из глаз, я выдаю свой секрет. Я припадаю к груди моей суровой подруги, которая гладит меня по плечу, приговаривая: «Бедняжка, бедняжка!», точно так, как она только что успокаивала больную собачку.

– Ну, хватит, бедняжка, успокойся… На, это раствор борной кислоты, промой глаза. Я его только что развела для Миретты. Нет, не платком, возьми кусок ваты… Ну вот и хорошо… Тебе, видно, сейчас очень нужна твоя красота, бедняжка?

– Да, да!.. Ой, Марго…

– «Ой, Марго!» Можно подумать, что я тебя била. Погляди, на меня! Ты рассердилась, бедняжка?

– Нет, Марго…

– Ты же прекрасно знаешь, – продолжает она своим ровным и мягким голосом, – что ты всегда найдёшь у меня любую помощь, даже самую мучительную: правду… Что я такого тебе сказала? Я сказала: ты постарела…

– Да… О-ой, Марго!..

– Не начинай всё сначала. Ты постарела лишь за эту неделю! Ты постарела лишь сегодня! Завтра или через час ты будешь снова на пять лет моложе, а может, на десять… Пришла бы ты вчера или завтра, я бы, наверно, сказала тебе: «Гляди-ка, а ты помолодела!»

– Подумайте только, Марго, мне скоро исполнится тридцать четыре года!..

– Жалуйся! А мне пятьдесят два.

– Это не одно и то же. Мне сейчас просто необходимо, Марго, быть красивой, молодой, счастливой… Я… Я…

– У тебя появился любовник?

Голос у неё по-прежнему мягкий, но выражение лица чуть-чуть изменилось.

  46