Глава 14

Через тридцать шесть часов после того, как Джинни не по­явилась на работе, Брайан устало вошел в гостиную и растянул­ся на старинной кушетке. Он был измучен и не знал, что еще можно сделать. Остров обыскали вдоль и поперек, сделали де­сятки звонков. Затем известили полицию.

И нельзя сказать, что полиция сильно заинтересовалась, ду­мал Брайан, изучая гипсовые розетки, окаймлявшие углубление в центре потолка. В конце концов, речь идет о двадцатишести­летней женщине… к тому же женщине с определенной репута­цией. Женщине, которая имеет право приходить и уходить, ког­да ей захочется. Женщине, не имеющей врагов, зато имеющей склонность к необдуманным поступкам.

Он уже понял, что власти наскоро проведут рутинное рассле­дование и закроют дело.

Двадцать лет назад, когда исчезла другая женщина, они сде­лали больше, вспомнил он. Они дольше и усерднее пытались найти Аннабелл.. Озабоченные полицейские рыскали по остро­ву, задавали вопросы, делали заметки. Но тогда были вовлечены деньги: Сэм Хэтуэй обладал солидным состоянием. Да и репута­ция Аннабелл Хэтуэй сильно отличалась от репутации Джинни Пендлтон…

Брайан в то время был еще слишком мал и не сразу понял, что полиция не исключала вероятность убийства. И что – не­долго, правда, – его отец был главным подозреваемым.

А когда понял, это испугало его до смерти.

Но никаких доказательств убийства так и не нашли, и интерес к делу постепенно угас. Брайан мог себе представить, что интерес к делу Джинни Пендлтон угаснет еще быстрее.

Все сегодняшние дела он уже переделал. Может быть, дотя­нуться до пульта дистанционного управления, включить теле­визор или стерео и просто побездельничать часок?

Гостиной – или общей комнатой, как настойчиво называла ее Кейт – редко пользовались. Но Кейт когда-то очень тща­тельно выбрала для нее мебель: глубокие широкие кресла, тяже­лые старинные столы, огромный диван. Она даже накидала на пол специальные подушки, видимо, надеясь, что в комнате может собраться столько народа, что не всем хватит мест.

Только по большей части в гостиной одновременно бывало не больше одного человека: Хэтуэи не относились к семьям, со­бирающимся вместе, чтобы посмотреть телевизор.

Хэтуэи – одиночки, думал Брайан. Все без исключения. Каждому легче найти предлог, чтобы разбежаться, чем собрать­ся вместе.

Что ж, это делает жизнь менее… сложной.

Брайан сел, взял пульт, но тут же отложил его: ему не хоте­лось сейчас заниматься чужими новостями. Он поднялся и по­дошел к маленькому холодильнику рядом с баром из красного дерева. Полный бар и холодильник – отражение еще одной из неистребимых фантазий Кейт. Вдруг все домочадцы соберутся после длинного дня, выпьют, поговорят, развлекутся… Брайан усмехнулся, открывая бутылку пива.

Исключено!

Внезапно ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он поднял голову и увидел в дверях отца.

Неизвестно, кто удивился больше. Молчание повисло в воз­духе – густое и липкое молчание, возможное только между род­ными. Наконец Брайан поднял свою бутылку и сделал большой глоток, а Сэм переступил с ноги на ногу и зацепил большими пальцами передние карманы джинсов.

– Ты уже закончил все дела? – спросил он.

– Похоже на то. – Поскольку было глупо просто стоять и молчать, Брайан пожал плечами и предложил: – Хочешь пива?

– Не отказался бы.

Брайан достал из холодильника вторую бутылку, открыл и передал подошедшему отцу. Сэм глотнул и снова погрузился в молчание. Он заглянул в гостиную, надеясь отвлечься, посмот­реть по телевизору пару бейсбольных подач, выпить полстакана бурбона, чтобы легче заснуть.

Он понятия не имел, как пить пиво с собственным сыном!

– Дождь начался, – заметил он, с трудом подыскивая слова. Брайан прислушался к стуку капель по окнам.

– Весна была довольно сухой…

Сэм кивнул и снова переступил с ноги на ногу.

– В некоторых прудах уровень воды слишком низкий. Дождь поможет.

– Гостям это не понравится.

– Да, – Сэм привычно нахмурился. – Но нам дождь необ­ходим.

Молчание воцарилось снова и продолжалось, пока Брайан не поднял голову.

– Ну, кажется, погода как тема разговора исчерпана. Что дальше? – холодно спросил он. – Политика или спорт?

  78