109 
– Какой вопрос?
– Про шины. Зачем ты их сменил?
– Пока ты водишь эту громадину; доставшуюся от Генри, все в опасности. Ты бы непременно кого-нибудь сбила – это лишь вопрос времени.
Делейни посмотрела на его профиль.
– Врешь.
– Верь в то, во что тебе хочется верить. – Ник упорно отказывался признавать, что ему небезразлична ее судьба.
– Сколько я тебе должна?
– Считай, что это был рождественский подарок.
Они сошли с края тротуара на площадку для парковки и прошли между «бронко» и микроавтобусов.
– А у меня нет для тебя подарка.
– Есть. – Ник остановился и поднес ее руку к своему рту. Коснувшись губами костяшек ее пальцев, он спросил: – Так какой я, когда не грубый и не несносный? И не самодовольный?
В темноте Делейни было плохо видно его лицо, но ей и не нужно было заглядывать ему в глаза, чтобы знать, каким взглядом он сейчас на нее смотрит. Она буквально физически ощущала его взгляд.
– Ты… – Делейни почувствовала, что тает – прямо на автостоянке, при температуре ниже нуля, при том, что у нее замерзли ноги. Она тает и хочет быть с Ником. – Ты мужчина, о котором я все время думаю.
Она высвободила руку и привстала на цыпочки.
– Я думаю о твоем красивом лице, о твоих широких плечах, о твоих губах. – Делейни обняла Ника за шею и прижалась к нему. Он погладил ее по спине, крепче прижимая к себе. Сердце ее забилось так, что стук отдавался в ушах. Она уткнулась холодным носом в теплую кожу Ника чуть пониже уха. – А еще мне хочется тебя облизать.
Руки Ника замерли.
– Всего целиком.
Она коснулась кончиком языка его шеи.
– Иисусе, Иосиф и Мария! – простонал Ник. – Когда у тебя встреча с друзьями?
– С какими друзьями?
– Ты сказала, что сегодня встречаешься с друзьями.
– Ах это… – Делейни напрочь забыла о своей выдумке. – Это не важно. Если я не приду, они не расстроятся.
Ник немного отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.
– А как с собаками?
– Мне обязательно нужно хотя бы ненадолго их выпустить. А как насчет Гейл?
– Я же тебе сказал, что о ней ты можешь не беспокоиться.
– Вы с ней встречаетесь?
– Мы с ней видимся.
– Ты занимаешься с ней сексом?
Делейни было видно, как уголки его губ опустились.
– Нет.
Сердце Делейни запело. Она припала к губам Ника таким страстным поцелуем, что скоро обоим перестало хватать воздуха.
– Пойдем со мной.
– В дом Генри?
– Да.
Некоторое время Ник молчал, и Делейни не знала, о чем он думает. Наконец он сказал:
– Встретимся там, я подъеду. Я должен поговорить с Луи и заскочить в аптеку.
Делейни не нужно было спрашивать зачем. Ник быстро поцеловал ее и ушел. Делейни смотрела, как он удаляется уверенной походкой.
По дороге к дому матери она мысленно убеждала себя, что на эту ночь Ник принадлежит ей, а все остальное не имеет значения. Она ощущала легкую вибрацию шипов, вонзающихся в снег, и твердила себе, что сегодняшней ночи ей достаточно, – твердила и старалась в это поверить.
Когда Делейни открыла входную дверь, Дьюк и Долорес радостно встретили ее мокрыми языками и нетерпеливо виляющими хвостами. Она выпустила собак и постояла на дорожке, глядя, как они прыгают в снегу, доходившем им до животов, – два коричневых зверька на белом покрывале снега. На этот раз Делейни не забыла надеть перчатки, она слепила несколько снежков и бросила Дьюку, который ловил их зубами.
Делейни гуляла с собаками и думала, вдруг ей удастся убедить Ника, что ему хватит ее одной. Ей хотелось верить, что у него сейчас больше никого нет. Хотелось верить ему, когда он говорил, что не занимается сексом с Гейл, но так ли это было? Делейни бросила снежок Долорес. Он попал собаке в бок, и та завертела головой, не понимая, что произошло. Делейни знала, что ее и Ника объединяет нечто большее, чем секс, и думала, что Ник тоже это понимает. Она видела это по его глазам, когда он на нее смотрел. В его пристальном, напряженном взгляде горела страсть, и Делейни надеялась, что после сегодняшней ночи он может решить, что ему нужна только она.
«Я не способен быть верен одной женщине, а ты не сказала ничего такого, что вызвало бы у меня желание попытаться».
Он ее хочет. Она хочет его. Он ее не любит. Она любит его так, что даже больно. Чувство пришло к ней не как медленное блаженное скольжение по тоннелю любви. Как и все, что связано с Ником, оно обрушилось на нее, застало врасплох, ошеломило. И она настолько растерялась, что сейчас ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать. И еще, может быть, залечь куда-то и не выходить оттуда, пока ей не удастся во всем разобраться.
109 
