252 
В этом месте Уилер остановил его:
— Ага, так в этом замешан де Фроом — сам де Фроом и Пламмер — которые пришли с идеей очутившегося под рукой автора фальшивки, — с яростью орал Уилер. — И ты клюнул на это? Мне следовало догадываться, что они будут пытаться сделать что угодно в самую последнюю минуту. Так они, выходит, наняли фальшивомонетчика, чтобы попытаться саботировать нас?
— Нет, Джордж, — запротестовал Ренделл, — все это совершенно не так. Пожалуйста, выслушай меня.
И он продолжил. Он объяснил, как Пламмер попытался встретиться с автором подделки в Риме, и как тот перепугался, увидав домине де Фроома.
— Именно тогда-то я и решил предпринять попытку узнать, где на самом деле находится автор подделки, — продолжил Ренделл, — и если он действительно существует, от него самого услышать, что он захочет сказать.
Ренделл пересказал, как ему в голову пришла идея покопаться в бумагах Монти, как он узнал о дате и месте встречи с фальшивомонетчиком год и два месяца назад. Он рассказал о том, как отправился в кафе “Дони”, о том, как он встретился лицом к лицу с этим человеком.
— Джордж, автор подделки покинул мой номер всего лишь полчаса назад, — сказал Ренделл. — Это бывший французский подданный, который в Париже назвал себя Робертом Лебруном, но который здесь, в Риме, принял итальянское имя Энрико Тоти. Это пожилой человек, уже за восемьдесят, и большую часть своей жизни он посвятил созданию папирусов Иакова и документов Петрония. Хотите услышать, как он все это сделал?
Но при этом Ренделл не дал издателю ни секунды времени на ответ. Он повторил историю Роберта Лебруна. Но не всю, не сейчас. Совершенно инстинктивно Ренделл решил не касаться сведений о детстве Лебруна, его юности, его преступной деятельности в Париже, о его аресте и депортации в каторжную колонию в Французской Гвиане, о том, как и почему он разочаровался в Церкви, даже о его навязчивой идее личной мести мировому религиозному сообществу. Эти гадкие подробности личной жизни, пришло в голову Ренделлу, только усилят нежелание Уилера увидеть наиболее существенные факты.
И он решил остановиться только на этих важнейших фактах.
Открывая то, как Лебрун, мотивируясь какой-то непонятной неприязнью к Церкви, сделался экспертом во всем, касающемся Нового Завета, Ренделл рассказал о десятилетиях, в течение которых Лебрун провел, готовя свою защищенную со всех сторон подделку. После этого Ренделл рассказал о том, каким образом Лебрун сделал все необходимое, чтобы профессор Монти сделал свое “открытие”.
— Прости, что я все это сообщаю тебе, Джордж, — страстно закончил Ренделл, прекрасно понимая, что издатель сейчас находится в состоянии, близком к самоубийству. — Но мне известно, что и ты, и доктор Дейчхардт, и все остальные хотите только правды.
Он ждал ответа со стороны Уилера. Только никакого ответа не было. Линия между Амстердамом и Римом была мертва.
— Джордж, — спросил Ренделл, — и что вы собираетесь теперь делать?
Голос Уилера пробился через трески на линии. В нем чувствовалась неподдельное бешенство.
— Я знаю, что мне следовало сделать. Мне следовало бы выгнать тебя в шею, как хотелось сделать раньше. — Он сделал паузу. — Надо было бы выгнать тебя ко всем чертям только за то, что ты такой придурок. Но я не сделаю этого. Слишком мало у нас времени. Ты нам нужен. Ну а что касается всей этой херни, то ты быстро прийдешь в себя, когда поймешь, как подставил тебя де Фроом.
Капитан собирается оставаться на своем тонущем судне, решил Ренделл. Это было последнее, чего он мог ожидать.
— Джордж, неужели вы не слушали меня? Несмотря на все то, что вы поставили на карту, неужто вы не понимаете, что вся эта штука — подделка? Мистификация, подготовленная и подброшенная нам извращенным гением? Я прекрасно понимаю, какой потерей станет для вас весь проект. Но подумайте о потере доверия и средств, если вы все же выпустите Библию в свет, и правда будет выставлена после публикации?
— Да нечего тут выставлять, идиот! Де Фроом придумал всю эту штуку для того, чтобы одурачить тебя, чтобы посеять среди нас панику, вызвать среди нас несогласия.
— Пошлите за де Фроомом. Он все подтвердит.
— Не стану я уделять внимания этой сволочи. Тебя поймали на дешевке, на коварной лжи. Будь мужчиной, чтобы согласиться с этим, поверни свою голову в нужную сторону и возвращайся к работе, пока мы еще в благодушном настроении.
252 
