Последние отзывы

  203  

Проект имел в его глазах несколько преимуществ, в том числе для Бони Расмуссена — преимущества, которые Споффорд особо подчеркивал, излагая Бони свои планы. Его земли, в последние годы остававшиеся без ухода, грозили зарасти лесом — овцы будут выщипывать побеги и сохранят луга (не говоря уже об удобрениях, причем бесплатных; «золотые копытца, мистер Расмуссен», — приговаривал Споффорд, изображая двумя указательными пальцами, как овца втаптывает свои драгоценные катышки в почву). Но это все эстетическая сторона. А еще он мог предложить долю с конечного продукта, на бойне в Каскадии все будет аккуратно завернуто в мясницкую бумагу и обложено сухим льдом. Все мясо — из травы. Сам он, сказал Споффорд, получает от сделки прежде всего обширные и обильные пастбища; плюс сарай под овчарню в хорошем состоянии, а его собственную времянку надо будет снести и приспособить для молодняка; да (время от времени) помощь Роузи, которая будет рада — Споффорд не сомневался в этом — попробовать себя в этой работе, а заодно поднатаскать двух своих собак, чтобы сами зарабатывали себе на пропитание, пока не постарели и не обленились окончательно.

— Но об этом, конечно, тебе придется поговорить с ней, — сказал Бони.

— Да. Именно так и собирался сделать, — сказал Споффорд.

На самом деле, услышав про эти планы, Роузи, в отличие от Сэм, удовольствия не выказала, она дала понять, что у нее и так полно дел и что ей не нравится, когда ей навязывают непрошеную компанию. Споффорд нисколько этому не удивился. Он учитывал такую возможность, составляя свой план, — это было одной бессонной майской ночью, первой, когда он не закрывал окно до самого утра.

Итак, он обошел по внешнему краю дальние луга Аркадии, обнаружил стены из красного песчаника, местами обвалившиеся, но для загона вполне подходящие, замкнул границы намеченного участка неприметным электропроводом и однажды утречком пригнал свое озадаченное и жалобно блеющее стадо в этот загон через большие резные ворота (личины и виноградные гроздья), которыми больше никто не пользовался. Споффорд работал в северной части штата, столярничал на заказ для возводимых на берегах озера Никель домов, и вполне мог проезжать по участку Бони утром и вечером, присмотреть и, если что, починить. Овцы скоро успокоились. Трава под дубами Аркадии была сочная, и каждой нашлось уютное местечко в тени; они расположились как сборище знаменитостей, на почтительном удалении друг от друга. Споффорд засмотрелся на них.

Ты не станешь классическим пастухом, говорил Пирс, пока не ешь желуди и не влюблен.

— То есть хлеб из желудей, — уточнял Пирс. — Думаю, что не сами желуди.

— Угу, — отвечал Споффорд в полной уверенности, что тот морочит ему голову. Вот еще, желуди.

Скромные гости на раздольном луговом празднике, овцы потихоньку брели вперед, и он брел за ними. Показался дом, бурый, многоугольный, крытый тисом и рододендроном; пустые башни, покрытые волнистыми листами розовой и голубой черепицы. Такие дома его мать почему-то называла Домом Спящей Красавицы.

Тот дом, который он сам строил наверху в цветистом горном саду, будет не таким; ничего таинственного, все просто и понятно с первого взгляда. Этим летом расчистить место, разметить и залить фундамент. Будет чем заняться долгими светлыми вечерами.

Он ничегошеньки не понимал в любви; то, что люди подразумевали под словом «влюбиться», всегда его озадачивало и раздражало. Казалось, что они имеют в виду какой-то взлет. То, что знал он, было совсем другое, нечто, появляющееся постепенно, услуга за услугу; пока не видишь, куда ступить, ты и не делаешь следующего шага, но если уж возможность появилась, шагаешь — и все.

Неподалеку от дома он нашел дерево, под которым можно было удобно расположиться, сел и закинул обутые в высокие кроссовки ноги одна на другую. Надо твердо встать на ноги, на все четыре, как приземляется кошка, а потом посмотреть, куда эти ноги тебя сами вынесут. Именно так и нужно поступить. Он достал из кармана старенькую немецкую губную гармонику, сдул с нее налипший сор и прислушался к той мелодии, которая уже зачиналась где-то внутри.

Это было как раз тогда, когда солнце дошло до середины своего привычного пути и Пирс Моффет в доме Феллоуза Крафта в Каменебойне перевернул и положил в левую стопку последнюю страницу рукописи Крафта и откинулся на жесткую спинку стула (как только мог Крафт проводить в нем по многу часов подряд?), стоявшего перед письменным столом.

  203