166 
— Да.
— Подождите, не та ли, что одно время жила здесь?
— Она, Джимми.
— «Пишешь криво!» — прочел патрульный. — Ну и ну, — вздохнул он.
— Джимми, вы не находите, что Дрейк должен сам закопать своего мертвого пса?
— А я отвезу ему труп. И там мы с ним немного поговорим, — сказал Джимми. — Вообще-то, вы имеете полное право подать на него в суд. Его прижмут.
— Мне этого не нужно. Я же говорил вам, что уезжаю, — напомнил патрульному Дэнни.
— Я сумею поговорить с Роулендом.
— Будьте осторожны, Джимми. Вторая собака может накинуться на вас. Тоже кобель. Обычно нападает сзади.
— Если понадобится, я пристрелю этого пса. Я стреляю в собак только в случае необходимости, — сказал патрульный.
— Знаю.
— Не могу представить, чтобы кто-то имел зуб на вашего отца, — сказал Джимми. — Поквитаться с поваром? Боже мой, за что? Дэнни, расскажите мне про того опасного типа, — попросил полицейский.
«Ну вот и еще один перекресток дороги», — подумал писатель. Чем они были, эти перекрестки, где резкий поворот вправо или влево манил возможностью все изменить? Разве Кетчум не убеждал тогда Дэнни и его отца вернуться в Извилистый и вести себя так, будто они ничего не знают об убийстве Индианки Джейн? Разве было заранее предопределено, что семнадцать лет назад на кухню «Vicino di Napoli» отправится Пол Полкари? А если бы туда пошел кто-то другой, кому хватило бы духу нажать этот чертов спусковой крючок Кетчумова дробовика?
И разве сейчас обстоятельства не складывались так, что появлялась очередная возможность перестать быть беглецами? Можно ведь обо всем рассказать Джимми. Об Индианке Джейн, Карле, Пам по прозвищу Норма Шесть. Рассказать, как этот поганый Ковбой, разгуливавший по Извилистому со своим длинноствольным кольтом сорок пятого калибра, потом стал помощником шерифа, а недавно ушел на пенсию. Наконец, что им мешает попросить Кетчума пристрелить этого мерзавца в каком-нибудь глухом местечке? Дэнни знал: если бы отец попросил Кетчума напрямую, Кетчум убил бы Ковбоя. Старый сплавщик не убивал Пинетта Счастливчика и не уродовал тому лоб штамповочным молотом. Счастливчик спал, когда к нему кто-то пробрался и убил. Но не Кетчум. Может, они с Пинеттом и ссорились, но у Кетчума не было причин убивать того парня. А вот причин убить Карла у него предостаточно.
Но Дэнни сказал своему другу-патрульному совсем другое:
— Тот тип возненавидел отца из-за женщины. Мы тогда жили в лесном поселке. Отец, естественно, работал поваром, а этот человек был местным констеблем. В общем, мой отец спал с сожительницей констебля. Тот об этом узнал и поклялся отомстить отцу. Потом констебля сделали окружным помощником шерифа, но он продолжал разыскивать моего отца. Теперь он ушел на пенсию, однако у нас есть причины думать, что он не оставил своего замысла расправиться с Тони Эйнджелом. У этого копа всегда были нелады с психикой. Навязчивая идея.
— Бывший коп, одержимый навязчивой идеей… вашему отцу не позавидуешь, — сказал Джимми.
— К счастью, бывший помощник шерифа стареет. Вряд ли его хватит надолго с этим поисками.
Лицо патрульного было задумчивым. Казалось, он поверил рассказанному, но лишь отчасти.
Возможно, Джимми насторожило, что писатель, обычно так любящий рассказывать подробности, сейчас говорил туманно. (Казалось бы, что мешало Дэнни рассказать патрульному, как в двенадцатилетнем возрасте он убил сковородкой женщину, ошибочно приняв ее за медведя?) Но писатель больше не произнес ни слова, и Джимми решил, что это семейное дело Дэнни и его отца. К тому же патрульного ждали насущные и неотложные дела. Нужно было отвезти мертвого пса Роуленду Дрейку и растолковать этому волосатому хаму кое-какие азбучные истины. В частности, рассказать, что его ожидает за вторжение в чужое жилище и порчу гранок, если писатель даст делу ход.
— У вас найдется большой пластиковый мешок для мусора? — спросил Джимми. — Из тех, что зеленого цвета? Я запакую пса и отвезу владельцу. А вам, Дэнни, сейчас стоило бы немного поспать. О свихнутом престарелом копе можем поговорить в другой раз. Если захотите.
— Спасибо за помощь, Джимми.
Ну вот, он только что проскочил очередной перекресток на жизненной дороге. Вопрос выбора даже не стоял: им с отцом оставалось лишь крутить руль и ехать дальше. Сколько же сейчас бывшему Ковбою? Карл — ровесник Кетчума и Пам Нормы Шесть. Значит, ему шестьдесят шесть. Не так уж он и стар, чтобы спустить курок. Пока еще сил на это ему хватит.
166 
