Особенно,... 
67 
– Почему бы нам не поменяться местами в день свадьбы? Никто не узнает.
– Веди себя прилично, – строго заметила Оливия. – Впереди еще много работы.
Виктории и в самом деле требовался немалый гардероб. Целое лето в Европе!
Оливия поняла, что сегодня они не успеют сделать все намеченное, и решила завтра заехать в магазин одна, без Виктории. Она уже встала, чтобы попрощаться, как заметила устремленный на дверь взгляд Виктории. Порог переступила хорошо одетая пара, и продавщицы бросились к новым клиентам. Высокий темноволосый мужчина держал под руку смеющуюся женщину в шиншилловом манто. Оливия узнала Тоби Уиткома и Эванджелину с огромным животом, очевидно, на последних месяцах беременности. Господи, что она делает на людях в таком виде?
Но очевидно, Эванджелине было все равно, что скажут окружающие. Она преспокойно скинула манто, под которым оказалось широкое платье серого атласа. Оливия украдкой взглянула на сестру. Та стояла словно пораженная громом и не двигалась с места. Оливия поспешно попрощалась с заведующей и потащила сестру к выходу.
– Пойдем, Виктория, нам пора, – как можно мягче втолковывала она, но та отказывалась пошевелиться и не спускала глаз с Тоби. Тот, словно почувствовав ее взгляд, обернулся, но, по-видимому, сначала даже не понял, кто перед ним. Однако, хорошенько присмотревшись, он узнал сестер и, неприятно пораженный, торопливо отвел взгляд и повел Эванджелину в дальний угол. К сожалению, она тоже успела заметить сестер и что-то возразила мужу.
– Виктория, пожалуйста… – тихо, но твердо повторила Оливия, донельзя смущенная неприятной сценой. Продавщицы неприкрыто глазели на них. Тоби, очевидно, резко осадил жену, потому что та зарыдала, посматривая в сторону близнецов. Оливия, не выдержав, схватила сестру за руку и насильно вытолкала из магазина на улицу, где им довольно быстро удалось поймать такси. Оливия не помнила, как усадила сестру и устроилась рядом. Только несколько минут спустя она заметила, что Виктория плачет. Оливия велела водителю ехать в отель и молча пережидала, пока истерические всхлипывания затихнут.
– Я была бы уже на пятом месяце, – жаловалась Виктория, впервые за все время скорбя о потерянном ребенке.
– Да, и жизнь твоя оказалась бы бесповоротно разбита. Ради Бога, Виктория, хоть раз посмотри на вещи здраво и попытайся понять, что он с тобой сделал. Только не стоит убеждать меня, что ты до сих пор влюблена в него! – в ужасе прошептала Оливия, но сестра лишь покачала головой и заплакала еще сильнее.
– Я ненавижу его, – пробормотала она. – Ненавижу землю, по которой он ступает.
И все же воспоминания о незабываемых часах, проведенных в маленьком коттедже, рвали сердце. Почему она так легко поверила всему, что он ей наговорил? Да способен ли он вообще любить кого-то? Обещал бросить жену, а теперь Эванджелина гордо расхаживает повсюду, демонстрируя огромный живот, и свысока, как на последнюю тварь, поглядывает на Викторию! Господи, неужели отец был прав, когда старался прикрыть ее грех, выдавая замуж за порядочного человека?
Впервые за все это время Виктория призадумалась о последствиях своего проступка и ощутила благодарность к Чарлзу Доусону, великодушно согласившемуся защитить ее. Как жаль, что она никогда не полюбит его!
Слезы лились потоком, даже когда сестры, пробежав через вестибюль, очутились в номере. Никакие уговоры и утешения не помогали. Виктория билась в истерике. Сегодня она получила горький, но заслуженный урок людской жестокости. Урок, который никогда не забудет.
Наконец она понемногу успокоилась и, совершенно измотанная, жалкая и смирившаяся, подняла на сестру молящие глаза.
– Когда-нибудь ты забудешь его. Обязательно забудешь, – пообещала та.
– Я никому больше не доверюсь. Ты не представляешь, что он говорил мне, Олли. Я никогда бы не отважилась на такое, если бы не…
Или отважилась? Теперь она совсем не была уверена, что хорошо себя знает. Тоби заставлял ее вытворять невероятные вещи в постели. И как теперь объяснить Чарлзу свою опытность? Трудно поверить, что он вообще на ней женится, и чувство признательности к этому человеку все росло.
– Я сделала невероятную глупость, – призналась она сестре.
Оливия обняла ее, и они так и просидели до приезда Чарлза. Тот удивился, увидев их в таком необычайно подавленном настроении.
67 
