Особенно,... 
99 
– Ошибаетесь, господа.
Дух Закона наконец перестает ухмыляться, но легче от этого не становится. Наоборот. Как будто ледяной водой из ушата окатили.
– Клад, конечно, ваш – да не весь. С него государству долю отдать положено. Львиную долю! А вы ее не отдали.
– Да ладно тебе! – примирительно машет рукой Федька. – Где то государство? Кому долю отдавать? Одни мы тут! Нет у магов государства! Стало быть, и клад – наш, и никому мы ничего не должны! Вот господин стряпчий подтвердит…
Мы разом оборачиваемся к отцу Георгию – и видим, как Ихняя беспристрастность начинает медленно заваливаться на спину.
Стены залы идут рябью, словно отражение в пруду, лицо Духа Закона тоже начинает смазываться – и мы оба, я и Феденька, бросаемся к господину стряпчему. Не сговариваясь, подхватываем с двух сторон под руки, не давая упасть. Под пальцами – что-то твердое. Перстень! Перстень с камнем на левой руке стряпчего. Камень… александрит?..
На правой руке у него должен оставаться еще один, с аметистом.
– Федюньша, перстень!
Дважды повторять ему не надо – мы давно уже понимаем друг друга с полуслова. Наши пальцы одновременно обхватывают кисти отца Георгия, вбирая в себя перстни с уцелевшими камнями…
Глубинная, внутренняя дрожь пронзает меня навылет. Она закручивается теплой спиралью, устремляется наружу – и горячей пульсацией отзывается камень под моими пальцами; сейчас я точно знаю – александрит… был.
На миг мы превращаемся в единое целое: мой муж, отец Георгий и я. Купаемся в кипятке, не давая ему остыть, отдавая весь жар тому, кому он сейчас нужнее.
Стряпчему.
Георгию Радцигу, Десятке Червонной.
Пальцы разжимаются сами собой, но отец Георгий остается стоять. Сам. Лицо его медленно оживает. А из почерневших розеток на перстнях осыпается легкий, почти невесомый пепел.
Все, что осталось от камней.
– Прошу вас, продолжайте, господин Ответчик, – голос стряпчего тверд. – Только покороче. Я не слишком хорошо себя чувствую.
– Я буду краток, Ваша беспристрастность. Собственно, я уже почти закончил. Вы говорили, что никому ничего не должны, господин Истец? И что у магов нет государства, следовательно, и долю отдавать некому? Верно?
Кивнуть получается лишь с третьего раза.
Шея закостенела.
– С вашего позволения, я отвечу. Я ведь – Ответчик (он снова кривит губы, а мне вдруг приходит на ум другой скорбный лик: Ответчика перед Господом за грехи наши). Вы снова ошибаетесь, господин Истец. Вам есть, кому отдавать проценты. Государство магов – это Я! Это МОЙ Закон, МОЙ клад, это Я составил и подписал первый Договор! Я сам есмь и клад, и капитал, и государство, и хозяин банка, из которого берете вы ваши доли. И я просто ПОЗВОЛИЛ вам взять кредит. Или найти клад, если вам так будет угодно. Пора возвращать кредит. С процентами. Или, если хотите, отдавать государству его долю найденного клада. Львиную долю.
– Но в Договоре этого не было! – снова не выдерживаю я.
– А вы читали Договор? – вкрадчиво осведомляется Дух.
– Нет… – щеки мои краснеют. – Его никто не читает! Его вообще нельзя прочесть! Все и так знают, о чем этот Договор. А вы его нарушили!
– Чтобы знать, нарушил я его или нет, его надо, как минимум, прочесть, не находите? А незнание Закона не освобождает от ответственности. Господин стряпчий, подтвердите.
Лицо отца Георгия вновь начинает заливать восковая бледность. Ненадолго хватило камешков! И, тем не менее, Ихняя беспристрастность медленно кивают.
– Итак, господин стряпчий подтверждает мою правоту. Я имею право взыскать с вас выданный кредит, включая проценты (или, если угодно, получить долю от клада). Более того, я предлагал вам – отказаться от всего! Тогда вам не пришлось бы расплачиваться. Но вы сделали свой выбор. Итак, мое решение остается в силе, и я взыскиваю с вас ваш долг: вы не сможете заключать новые Договоры; не сможете – ни с кем, кроме собственных детей, не спрашивая их согласия; если же вы заключите Договор с собственными детьми и благополучно выведете их в Закон – это условие теряет силу, и вы сможете заключать дальнейшие Договоры на общих основаниях.
Он дернул щекой.
Отвернулся.
И эхом отозвался господин стряпчий:
– Аргументы сторон заслушаны, доказательства приведены. Мое решение таково: Дух Закона находится в своем праве. Исковое заявление остается без удовлетворения по всем пунктам. Тяжба окончена.
* * *
Я даже расплакаться не успела…
99 
