251 
Джек, видимо, побледнел или как-то иначе показал, что хочет посмотреть письмо немедленно, потому что Лесли не стала отдавать его, а снова проглядела, внимательнее, чем раньше.
– Кто-то из твоих знакомых?
– Из очень старых, мы давно не общались, – сказал Джек и протянул руку. Не тут-то было – миссис Оустлер углубилась в чтение.
– Эмма знала, что мы знакомы, – объяснил он, – она знала, что использует имя реального человека.
– Это что, скрытая шутка, для своих? – поинтересовалась Лесли, не отдавая письмо.
– Вроде того.
– Ну что, хочешь, я тебе его прочитаю? – спросила Лесли; Джек все тянул руки к письму. – «Дорогой Джек», – начала она и сразу перебила себя: – Так обращаются к тебе и твои фанаты, поэтому я не догадалась, что она тебя знает лично.
– Я понимаю, такую ошибку легко допустить, – изображая спокойствие, сказал Джек.
– Доктор Махер – она, оказывается, дерматолог, кто бы мог подумать, – продолжила Лесли. – «Я знаю, ты был близко знаком с Эммой Оустлер, я прочла в газетах, ты пишешь сценарий по ее книге «Сценарных тонн глотатель». Желаю тебе удачи в этом и в других твоих начинаниях. Книга – из моих любимых, и не только из-за имени главной героини. Всего наилучшего, прими мои поздравления с блестящими актерскими успехами». Вот и все, – грустно вздохнула миссис Оустлер. – Напечатано на машинке, может, надиктовано секретарю – официальный бланк, у нее офис в больнице Маунт Оберн в Кембридже, штат Массачусетс. От руки лишь подпись – «Мишель». Знаешь, я передумала – это неинтересное письмо, в нем нет ничего личного. Попадись оно на глаза любому – никто бы не подумал, что эта дамочка тебя знает.
Лесли держала письмо на вытянутой руке, словно это грязная тряпка или что похуже; она явно дразнила Джека.
– Можно я погляжу? – спросил он.
– Это письмо не требует ответа, Джек.
– Лесли, мать твою, дай мне немедленно это блядское письмо!
– Похоже, эта Эммина шутка «для своих» – не слишком удачная, – сказала Лесли и отвела руку, Джеку пришлось вытянуться во всю длину, чтобы его схватить.
Бумага почти бежевая, матовая, приятная на ощупь – высшего качества. Название больницы и адрес выведены синим, красивыми, четкими буквами. Да, в письме нет ничего личного, Лесли права. «Всего наилучшего» – формальная, сухая фраза.
– Знаешь, наверное, это даже не письмо, а так, записочка, – сказала миссис Оустлер, а Джек тем временем пожирал глазами подпись Мишель Махер, искал в ней намек на чувства, которые, надеялся он, она до сих пор к нему испытывает.
– Знаешь, неприятно трогать вещи, которых касался дерматолог, – продолжила Лесли. – Впрочем, оно тут пролежало с месяц-другой, как думаешь, оно еще заразное?
– Едва ли, – сказал Джек.
Он взял это письмо с собой в Европу и перечитывал каждый день. Он думал тогда, что будет хранить это холодное, формальное письмо без единого намека на нежность всегда; он полагал, что, быть может, до самой смерти не получит от Мишель Махер другой весточки.
Джек не смог купить билет на прямой рейс в Копенгаген; пришлось лететь через Амстердам, туда отправлялся утренний рейс из Торонто, а оттуда – утренний рейс в датскую столицу. Когда пришло время выходить из дому, Лесли как раз принимала ванну. Джек подумал, ему удастся исчезнуть незамеченным, и решил просто оставить записку, но Лесли не собиралась так просто его отпускать.
– Джек, не забудь попрощаться! – услышал он ее голос из ванной; дверь, как всегда, не закрыта, как и дверь в спальню.
После отъезда байкеров они провели дома наедине целую неделю. За это время не было ни одного ночного визита друг к другу; никто не брал в руки пенис Джека; никто не ходил по дому голый. Наверное, Алиса слишком сильно хотела, чтобы они переспали друг с другом. Да, их тянуло друг к другу, Джек это чувствовал, но, судя по всему, они оба до сих пор сопротивлялись воле его матери. Видимо, помогли сестры Скреткович.
Но даже на этом фоне поцелуй на прощание – в порядке вещей. Джек, как настоящий джентльмен, повинуясь приказу дамы, отправился наверх, притворившись, что не заметил раскиданного по кровати нижнего белья. Лесли лежала в ванне, закрытая пеной. Джек подумал – наверное, в такой ситуации поцелуй будет вполне невинный. Впрочем, какое у нее лицо! Сосредоточенное, страстное, как у тигра, готовящегося к прыжку…
– Джек, ты ведь не бросаешь меня? – спросила Лесли. – Меня бросила Эмма, потом Алиса. Но ты не бросишь меня, правда?
251 
