155 
— Это он, — сказала Роз.
— Ретлоу О. Уолтер? — уточнил Пирс. — А какое у него второе имя? Отто?
— Не думаю, что инициал расшифровывается, — сказал Майк. — Как у Трумэна. {355}
Пирс хотел взять книжку и посмотреть, нет ли на обороте фотографии симметричного доктора {356} , но не смог к ней прикоснуться. Не ешь предложенное и все дары отвергай. {357} Впрочем, Пирс и так его отчетливо представлял: большеухая, точно кувшин, голова, нос картошкой, очки в розовой пластмассовой оправе, резкий средне-западный выговор, отвратительная самоуверенность, грубые шуточки.
— Пойдем лучше сядем, — сказала Роз.
— Мы еще поговорим, — сказал Майк. — Обязательно.
Она отвела Пирса в так называемый Имперский зал.
— А жена его знает, что он теперь тут живет? — спросил Пирс. — В смысле — бывшая жена. Мне казалось, что…
— Она, — сказала Роз, — потрясающий человек. Ты знаешь, что она собиралась вызвать меня на слушание дела о разводе? Призвать к ответу в качестве — как это там называется…
— Соответчицы.
— Да.
— Я думал, так уже не делают.
— Ну, если хочешь отнять ребенка. То делаешь именно так. — Она нашла места, привычным движением повесила пальто на спинку кресла. — Майк любит дочку, — сказала она. — Я уверен, что и мама ее любит.
— Что ж. Не все силы на ее стороне. Уже не все.
Пирс не стал дальше расспрашивать. Стены Имперского зала были покрыты малиновыми обоями, в позолоченных рамах на золотых шнурках висели здоровенные картины маслом — подделки, разумеется: пейзажи в духе Клода {358} , широкие виды, окаймленные сонными деревьями, — зигзаг серебристой реки, маленький светлый замок, дальние холмы, на горизонте незаметно переходящие в облака и аэр. Пирс с тоской окунулся в них взглядом.
— А вот и Рэй, — сказала Роз, но совсем иным тоном, чем «А вот и Майк».
Пирс проследил ее взгляд: на возвышении стояла кафедра и несколько стульев; а на краешке одного из них, обхватив руками локти, сидел крупный мужчина, спокойный, даже какой-то сонный.
— Господи, да я его знаю! — воскликнул Пирс.
— Да?
— Ну. Я его видел.
А где? В белой шляпе и в летнем костюме, на улице. На похоронах Бонн: он разговаривал с Майком Мучо, а возможно, и с Роузи? «Пауэрхаус» покупает «Чащу». Неужто они дотянулись и до Роузи — прибрали ее к рукам или просто тянут к ней руки? Мужчина словно проснулся и посмотрел в зал. Народ начал затихать. Рэй был грузный: и высокий, и толстый; брюки туго обтягивали его чресла, сдавливая их в объемистую глыбу. Удовлетворившись наконец тишиной, он с усилием поднялся и шагнул вперед.
— Ну… — выдохнула Роз.
— Мы, — начал Рэй, — собравшиеся здесь в «Пауэрхаусе», — христиане. Наши сердца открылись и наполнились, и мы знаем, как убедиться, что нам дарована сила. Мы знаем это, потому что можем говорить на иных языках, можем пророчествовать. Мы обретаем эти дары, когда призваны.
Он оглядел паству. Роз, кажется, напряглась; Пирс понял, что она боится, как не готовая школьница, что ее вызовут. И ему, словно во сне, почудилось: если вызовут его — хоть он урок не учил и даже не знал, что за предмет сегодня будет, — человек на сцене сумеет вытащить из него ответ, исторгнуть бессмысленную речь, просто чтобы показать ему свою силу. Рэй назвал какое-то имя, и в первых рядах поднялась женщина. Она быстро проговорила что-то, вроде как на посредственном итальянском, и снова села. Еще одной женщине Рэй сказал: «Пророчество», и та выдала тираду на библейском жаргоне — ничего конкретного, не завтрашние газетные заголовки, не новости конца тысячелетия, а какие-то непонятные запреты и угрозы.
Еще парочка женщин (все женщины и все молодые) — и всё. Роз перевела дух.
Что, и всё? — хотелось спросить Пирсу. Вот это — всё? Он почувствовал себя почти обманутым. Показали не то чтобы фокус, но уж конечно не магию; очередной ритуал — вроде молитвы. Интересно, что они при этом чувствуют. Бремя дурного предчувствия должно бы упасть с души, но тяжесть оставалась.
— Но знамения эти — не главные, — продолжал Рэй. — Силу, дарованную христианам, не явить в полной мере, ибо она безмерна. Прочтите от Марка святое благовествование, главу шестнадцатую. Каждый, кто ищет знания, может узнать. Это не секрет. Но жизнь коротка, и другой возможности не будет.
155 
