108 
– Я так соскучилась, – виновато призналась Ира. – Я просыпаюсь и думаю: неужели это случилось? Неужели это со мной и это не сон?
Кирилл держал ее за тонкое запястье. Смотрел в окно; в стекле отражались бирюзовые глаза женщины по имени Алиса.
У Алисы имелся домашний телефон. Скомканная бумажка на дне Кириллового кармана.
* * *
– Хватит! Я сказал, хватит!
Туфли стояли посреди комнаты, сцепившись шнурками, будто держась за руки.
– Хватит! Мне достаточно одной любимой женщины! Две – это много, вы понимаете?!
Мамы не было дома. Кирилл сам себе напоминал персонажа комедии; свои увещевания туфлям он перемежал нервным смехом и питьем «Миргородской» минеральной воды.
– Я больше вас не надену, – заявил он наконец. – Дурак! Мог бы и раньше догадаться… Я вас больше не надену!
И вздохнул с облегчением.
* * *
– Алло, – сказал голос в трубке.
– Добрый день, Алиса. – Он пугливо оглянулся на дверь учительской. – Это Кирилл…
– Я узнала, – серьезно отозвался голос. – Что вы делаете сегодня вечером?
– В основном проверяю тетради…
– Да бросьте вы, доставьте детям радость, проверите потом… Как насчет чашечки кофе?
– Я…
В учительскую заглянула директриса. Кого-то искала. Не Кирилла.
– Одну минуту, – сказал Кирилл в трубку.
– Перемена закончилась, Кирилл Владимирович, – холодно сообщила директриса.
– У меня сейчас окно, нет урока. – Кирилл вежливо поднялся со стула.
– Ах, у вас окно. – Директриса вплыла в учительскую, как медуза в аквариум. – О, какие у вас туфли… Импортные?
Покрываясь потом, Кирилл взглянул на свои ноги. Черные туфли поблескивали, будто натертые бархаткой.
Он отлично помнил, что сегодня утром надевал тупоносые «рабочие» ботинки.
* * *
Ира встречала его у школы. Что такое, ведь сегодня они не договаривались!
Он выбрался через заднее крыльцо. Пролез через дыру в заборе, как мальчишка. Кто-то обязательно доложит завучихе… Ну и черт с ними!
Бедная Ира. Как она огорчится…
«Один раз, – говорил себе Кирилл, убегая в противоположную от остановки сторону. – Один раз, только один раз выпью кофе с Алисой. И все. Алиса сильная… А если я брошу Иру – это грех на душу, тяжелый грех… А двух сразу любить я же не могу?..»
Он остановился, переводя дыхание. «Не могу… Почему не могу? Что за сила запрещает мне любить двух? Пусть я женюсь на Ире. Это справедливо. Я ее люблю. Я усыновлю ее Кирюшку. Пусть будет нормальная семья. Пусть Ира поступает в универ, хоть бы и на вечернее…
Но с Алисой я же не расстанусь? Что мне мешает любить одновременно Алису?..»
Он споткнулся о выступающий из земли кусок строительной арматуры. Чуть не упал. Огляделся – и здесь стройки. Новый стадион, рядом теннисные корты, малышня с ракетками, лет по восемь-девять, не больше… Сделал шаг, другой. Подошел вплотную к железной сетке, отделяющей рыжий корт от недавно заасфальтированной дорожки.
– Замах – удар! Ну-ка, еще раз, слева: замах – удар! Смотрим все на мяч… Вадик, выше ракетку!
Тяжелое предчувствие – счастливое предчувствие – ужасное предчувствие – накрыло Кирилла, будто суповой крышкой. Девушка, одетая в короткую белую юбку, в белой тенниске, с широкой лентой-»резинкой» на черных волосах. Она стояла в нескольких метрах, командуя малышней твердо и вместе с тем по-дружески, как любил и умел это делать сам Кирилл.
– Справа! Слева! Замах – удар! Потянуться за мячом! И снова в стоечку! Так, хорошо! Теперь разобрали мячи и стали вдоль стеночки, постучали…
Строй детей рассыпался. Кирилл глядел, как во множестве мелькают зеленые подошвы китайских кед.
Потом увидел прямо перед собой – за железной сеткой – белые брезентовые туфли. Белые носки. Белые ноги, мускулистые, с круглыми крепкими коленками. Подол коротенькой теннисной юбочки…
Перехватило дыхание. Кирилл ухватился за железную сетку – как узник или как зверь в зоопарке.
– Вы что-то хотели спросить? – весело поинтересовалась девушка. Тяжелая грудь колыхнулась под белым сатином тенниски.
– Да, – сказал Кирилл обреченно. – Как вас зовут?
* * *
Босоножки безнадежно порвались. На старых туфлях лопнула подошва. Даже кеды просили каши. Вся, буквально вся обувь Кирилла – кроме черных туфель, естественно, – в один день пришла в негодность по разным естественным, хотя и обидным причинам.
…За витриной обувного магазина толпился хвост многообещающей очереди. Кирилл вошел и встал, и не ошибся: давали летние мужские югославские туфли. Он еще успел сбегать домой за деньгами.
108 
