8 
Она улыбнулась, затем повернулась, так что ее волосы веером легли на воду. И было не различить, где кончались шелковистые пряди и где была вода.
— Мне понравились розовые лепестки, — сказала она.
— Много времени прошло с тех пор, когда я в первый раз тебя увидел, — тихо ответил Перкар, — много лет.
— Неужели так много лет? Ты подрос с той поры. И теперь у тебя есть даже меч.
— Да…
Перкар так растерялся, что не нашелся, что сказать.
— Дай мне рассмотреть его получше.
Перкар послушно поднял меч и повернул так, чтобы она могла его разглядеть. Богиня медленно приближалась, с каждым шагом Перкар видел ее все яснее. Она выглядела как обычная женщина, и Перкар в панике пытался отвести глаза.
— Можешь взглянуть на меня, — сказала она. Теперь все ее внимание было сосредоточено на мече. — Да, я вижу. Его выковал Ко, маленький бог стали. Он охлаждал его выше по течению.
— Правда, все так и есть, — обрадовался Перкар. — Говорят, Ко связан родством с нашей семьей. Говорят, он был отцом отца моего деда.
— Так оно и есть в каком-то смысле. Твоя семья старожилы в наших местах, живут тут с тех пор, как пришли люди. Ваши корни глубоко уходят в эту землю.
— Я тебя люблю, — прошептал Перкар.
— Не сомневаюсь, дурачок, — сказала она, улыбнувшись.
— Люблю с той минуты, как впервые тебя увидел, когда мне было всего пять лет. Ты совсем не изменилась.
— Увы, это не так. Я, конечно, изменилась. Больше прибавила в одном месте, меньше в другом. Кое-где стала шире, кое-где уже. А вот волосам моим достается сильнее всего в горах — там их треплет грозовой ливень и меняет их цвет любая речка, что питается моими водами.
— Я хотел сказать…
— Знаю, что ты хотел сказать. Мое людское обличье останется таким навеки, малыш Перкар.
— Потому что…
— Потому что когда-то некая женщина, имевшая тот же облик, была принесена мне в жертву. Я часто забываю ее имя, но зато помню кое-что из того, что помнит она…
— Она была красивая, — сказал, немного осмелев, Перкар. Когда на вечерних сборищах он так говорил с девушками, они краснели и опускали глаза. Богиня же ответила ему прямым открытым взглядом.
— Ты решил поухаживать за мной, малыш Перкар? А я между тем намного старше, чем весь ваш род.
Он ничего на это не сказал.
— Такая глупость все эти церемонии с мечами и мужской зрелостью. Я заключила соглашение с твоей семьей только потому, что мне это показалось забавным.
— Соглашение?
— Есть еще кое-что, связанное с обрядом получения меча, о чем, я подозреваю, ты даже не догадываешься. Глупая и чисто символическая вещь, но, как я тебе уже сказала, забавная. — И она протянула к нему длинную тонкую руку. Он взял ее — она была живая и теплая, как человечья плоть. Богиня вышла из воды — мокрое тело сверкало в солнечных лучах, стройные ноги почти касались его ног. И от нее исходил какой-то запах — только он не знал, что это за запах. Запах розовых лепестков?
Его охватил страх. Недавно он познакомился с Хейм, обыкновенной девушкой, его сверстницей. И его испугало то, что они делали — гладили, трогали друг друга. Это пробудило в нем чувство неутолимого голода. Он не мог понять, как такое чувство можно насытить, хотя потом, оставшись один, он вдруг что-то понял.
Но эта женщина, прильнувшая к нему, не была земным существом. Она была анишу, духом, богиней. Перкар задрожал от страха, когда она легким движением потянула пояс его штанов.
— Ш-ш-ш… Тихо, не тревожься, — пробормотала вода.
Перкар и богиня лежали под небом, которое теперь было свинцово-серым, и по мере того, как распахивала свои двери ночь, приоткрывались створки ярчайших звезд. Хьюна, Бледная Королева, постепенно вырисовывалась все четче, но пока плотный полумесяц успел пройти всего полнеба, и хотя ночной ветерок был скорее всего прохладный, обнаженная кожа Перкара покалывала от какой-то странной неестественной теплоты. Богиня Ручья указательным пальцем обвела твердый контур худощавого лица юноши. Она хихикнула, когда палец наткнулся на пушок еще не существующей бороды, и, увидев, что он покраснел от смущения, положила ладонь ему на щеку.
— Вы, люди, так быстро стареете, — сказала она. — Поэтому не торопись, пока можно.
Перкар согласно кивнул, так и не вникнув в смысл сказанного. Его переполняла жизнь. Он чувствовал, что все, что он когда-либо знал или видел, вот-вот выплеснется наружу и обернется чем-то непредсказуемым. Ему было трудно думать. И он был влюблен.
8 
