2 
Держась руками за мокрую стену с сочащейся водой, она медленно продвигалась вперед, маленькие голые ступни с чавканьем хлюпали в сырой глине. А туфельки — ее прелестные туфельки — остались лежать за вторым поворотом, там, где сломанная лестница исчезла под слоем глины. Сколько лет лежит здесь погребенный нижний дворец? Она вспомнила рассказы о потоке, но никто ни разу не говорил, когда именно все случилось. Ей казалось, это произошло в правление Кью-аната. Когда-нибудь она узнает все точно. Может, это было во времена Оу-аната?
Хизи вскрикнула, неожиданно поскользнувшись, и тьма, будто гигантская ухмыляющаяся пасть, снова готова была проглотить ее. Дрожь не унималась, но все же ей удалось устоять на ногах. Надо вернуться обратно, как она всегда делала. Поскорее вернуться. Страх, совсем как сверчок, неистово верещал в груди. Сегодня она зашла дальше, чем обычно. Но сегодня у нее была цель — и теперь уже не праздное любопытство заставило ее углубиться в туннель. Дьен. Он был здесь внизу, где-то совсем близко. Жрецы увели его, именно увели. Хикис, маленькая служанка Дьена, рассказала ей об этом. Когда жрецы хватают кого-нибудь из королевской семьи, все знают, что они уводят его с собой. Они увели его вниз по лестнице за тронным залом в старый дворец, и дальше еще глубже, туда, где сама Река заполняла скрытый под землей фундамент, на котором стоит город. И никто никогда больше не видит тех, кого уводят жрецы. И никто не произносит их имена, не добавляя к ним слово «ната», означающее, что отныне они духи.
Дьен-ната, сказала про себя Хизи и тут же почувствовала, как к горлу подступают слезы. За свои десять лет она виделась с матерью раз двенадцать, не более, с отцом, может быть, раз двадцать. Они были ласковы с ней, но боги и те казались ей ближе. Дьен, ее двоюродный брат, был на три года старше, добрый, мягкий мальчик. Лучший ее друг, не считая вырастивших ее слуг и служанок. Единственный друг во всей королевской семье. Все свободное время они проводили вместе, носились по всему огромному пустому дворцу, старались не попадаться на глаза своим телохранителям и слугам, подсматривали за взрослыми. А теперь Дьена больше нет, его забрали от нее.
Хизи поклялась себе, что отыщет его. Она не могла спуститься по Лестнице Тьмы, куда увели Дьена, но она знала другие ходы, ведущие в подземелье. Должен же быть какой-нибудь способ добраться до Дьена и спасти его от судьбы, которую уготовили ему жрецы.
Она насчитала впереди тринадцать ступеней; скат становился все круче, но зато потом полностью выравнивался. Бедные ее ноги то и дело натыкались на куски расколотых кирпичей, которые свалились сверху. Чтобы не упасть, она крепко обхватила руками стенку слева. Тьма, казалось, никогда не кончится, хотя она знала, что коридор, по которому она шла, был не шире вытянутой руки, и, чтобы убедиться в этом, она протянула правую руку, пытаясь нащупать стенку.
К ее великому изумлению, стены не было — коридор расширялся. Озадаченная, Хизи сделала еще несколько шагов.
И вдруг ноги соскользнули с опоры, будто ее кто-то толкнул, и она, беспомощно всплеснув руками, полетела на мокрый пол. Из груди вырвался отчаянный крик, дыхание оборвалось, но прежде, чем она успела это осознать, почувствовала, что куда-то скользит.
Потом было долгое падение. Казалось, прошла вечность до того, как свежие порывы воздуха сменились чудовищным зловонным взрывом — ей почудилось, что он спалил половину ее тела и вырвал ее маленькую душу, оставив свинцовый труп на съедение нечисти, что кишела в этих глубоких подземных прудах. И вот теперь она очутилась в одном из таких прудов. Вода была теплая, как в ванне, и пахла гнилью. Юбка, под которой были надеты еще две нижние, наполнилась воздухом и какой-то миг удерживала ее на плаву — этого мгновения оказалось достаточно, чтобы обрести дыхание, наполнив усталые легкие вонючим воздухом. Она все еще не пришла полностью в себя, когда одежда начала набухать и тащить ее вниз. Не будь она в тяжелом шоке, она испытала бы ужас при виде того, с какой скоростью ее привычное платье превращается в мощную цепкую руку, затягивающую ее под воду.
Но у нее все же хватило сообразительности сбросить юбки. Тоненькое узкобедрое тело десятилетней девочки легко выскользнуло из намокшей одежды, хотя прежде, чем окончательно погрузиться в воду и исчезнуть в глубине, юбки облепили ноги вокруг лодыжек.
Плавать по-настоящему она не умела, но она могла хотя бы ходить в воде. Слава богам, на ней не было тяжелого парчового жилета — он остался там же, где и туфельки, а рубашка из тонкого полотна почти ничего не весила.
2 
