125 
Твоя навсегда Мэвис.
P.S. Ради Бога, сделай что-нибудь, чтобы Шарлотта уехала из дома. Как только Дорина вернется, они с Остином должны будут где-то поселиться.
P.P.S. Конечно, миссис К. может взять письмо для Дорины, если ты в самом деле хочешь его послать. Честно говоря, лучше этого не делать. Письма – это очень опасно. Но пришли несколько слов. С болью чувствую твое отсутствие».
«Ральф!
Прости, прости и еще раз прости! Совершенно не помню, что было потом. Если бы не оставила сумочку у Одморов, могли бы пойти куда-нибудь перекусить. Помню, на мосту кто-то плакал – но ты это был или я? Все вместе очень неприятно, прости. Уход с тобой был нечестным поступком, но самобичевание не сделает его более честным. Возвращаю ножичек, который ты так любезно подарил мне в том пабе. Чувствую, что моя жизнь может легко превратиться в хаос, как у множества моих приятелей, но я этого не хочу. Знаю, что ты уже не ребенок, поэтому говорю тебе: не влюбляйся в меня… Да ты на самом деле и не влюблен, только теоретически. Нас ничто не объединяет. К счастью, мы повели себя не столько плохо, сколько глупо. Я не умею написать тебе умного письма, хочу только об одном тебя попросить, чтобы оставил меня в покое, очень тебя прошу и желаю всего наилучшего. Прости.
Энн».
«Дорогая Карен!
Я бы хотел с тобой встретиться. Извини меня за тон последнего письма. Конечно, твои отношения с другими людьми меня нисколько не касаются. Пишу только потому, что чувствую себя угнетенным, и еще потому, что ты когда-то призналась в симпатии ко мне: и хотя симпатия могла ослабеть, кое-что из нее, может быть, еще осталось, чтобы создать фундамент дружбы, потому что я по зрелом размышлении начинаю осознавать, что мне нужны друзья, в том числе и противоположного пола. Это мое личное дело, Ричард Парджетер и прочие могут спать спокойно, им ничего не грозит. Я теперь занялся повседневной работой, и это повлияло на мой ум больше, чем я ожидал. Чувствую, что приближается старость и, значит, надо цепляться за тех, кого хорошо знаешь, даже если это выглядит навязчиво. Поэтому, может, позавтракаем вместе в среду? На этот раз я плачу.
Целую.
Себастьян».
«Мэвис, любимая!
Меня тоже беспокоит отсутствие новостей, но ведь этому может найтись столько причин, вполне невинных. Я думаю, звонка можно ждать каждую минуту. Беспокоить полицию преждевременно. Ждать, конечно, мучительно, но потом все покажется таким незначительным. Действительно, какая ирония судьбы – Остин поселился в Вальморане. Но, учитывая, что Дорина вернется, кто-то должен быть и в Вилле, и в Вальморане. Именно поэтому, как бы горячо мне ни хотелось быть с тобой рядом, ты, увы, должна оставаться у себя. Боюсь, на постоянное присутствие Остина в доме рассчитывать мы не можем, и на всякий случай ты должна быть дома. Вместе с этим письмом посылаю тебе через миссис Карберри еще одно письмо для Дорины, которое ты, разумеется, можешь прочитать. Не запечатал конверт, запечатай ты, когда прочтешь. Мне кажется, для нее это письмо будет важно. Ты, конечно, должна будешь передать его лично в подходящий момент. Проследи также, чтобы письмо тут же по прочтении было уничтожено, а пока спрячь его тщательно. Согласен с тобой, что письма – это вещь опасная. Мое письмо тоже сожги сразу. Если говорить о жилье, то Шарлотта все еще на отдыхе, но я свяжусь с ней, как только вернется. Обнимаю тебя сотню раз и не могу дождаться, когда пройдет это ужасное время и я смогу тебя увидеть.
Горячо любящий тебя Мэтью».
«Дорогая моя Дорина!
Мы очень за тебя волновались, и это письмо будет тебе передано, когда вернешься. Плохо, что тогда пришел Гарс и так тебя расстроил. Но по сути, ничего нового он не сказал, ты и сама прекрасно видишь все трудности своего положения. Мудро поступили мы с тобой или нет, знает только провидение. Нами руководили лучшие побуждения, и мы должны надеяться на благословение, снизошедшее – возможно, совершенно автоматически, если вдруг упомянутому выше провидению было не до нас, – на наши побуждения. Я помню наши споры и размышления, и ты их не забывай. Что касается смелости и чувства собственного достоинства, ты обрела их, потому что смогла обрести, а я – лишь инструмент, который за ненадобностью следует отбросить. Желаю, чтобы у тебя с Остином все сложилось счастливо. Не могу передать, как меня порадовало бы известие, что ваша семейная жизнь наладилась. Что касается неизбежности умалчивания о некоторых делах, нужно помнить, что в семейной жизни многое следует старательно скрывать в глубине сердца и при этом не испытывать ложных мук совести или страха. Этим кратким письмом прощаюсь с тобой еще раз. Несомненно, всякая связь между нами должна прекратиться. И при этом все же посылаю тебе наилучшие пожелания.
125 
