120 
– Да.
– Сердечно тебя благодарим.
– Очень хорошая мысль, – сказал Мэтью. – Кстати, может, вы что-нибудь знаете? Который раз звоню Шарлотте, и никто не берет трубку.
– В самом деле? Может быть… уехала куда-нибудь на отдых?
– Но мы своим визитом не помешали тебе?
– Нисколько.
Он проводил Клер и Джорджа до дверей, помахал им рукой на прощание и вернулся в дом.
Гарс и Дорина осторожно вышли из столовой, будто пара кошек, и направились в гостиную, где Дорина села и расплакалась, пряча лицо в ладонях.
– Не надо, – ласково успокаивал ее Мэтью. – Ты обещала, что больше не будешь плакать. Возьми себя в руки. Я вызову такси. – Он набрал номер. – Такси сейчас приедет. Дорина, прошу тебя…
– Она переволновалась, – сказал Гарс.
– Дать тебе платок?
– Я ей сказал, что ее пребывание здесь убьет моего отца, наверняка убьет.
– Твой отец никогда не узнает, – твердо сказал Мэтью. Он почувствовал, как отчаяние сжимает сердце. Ему захотелось обнять Дорину.
– Узнает, – ответил Гарс. – Догадается. Он из тех людей, от которых подобные вещи нельзя скрыть. Ему предназначено узнать. Конечно, не я ему скажу, но он и так догадается. Сама Дорина и расскажет, не сможет удержаться.
– Я вовсе не собиралась приходить к Мэтью, – произнесла Дорина, утирая слезы. – Это случайность.
– Святая правда, – сказал Мэтью. – Дорина все понимает и сама во всем разберется. Остин не узнает. Из четырех посвященных ему не скажет никто. Очень плохо, что ты именно сейчас появился, и еще хуже, что расстроил ее.
– Прости, надо было держать язык за зубами.
– А откуда ты узнал, что Дорина у меня?
– Мэвис сказала. Я ей позвонил по другому делу. А вы двое жили, клянусь, в каком-то придуманном мире. Три дня! Отец с ума сойдет. А ты, как ты можешь так спокойно сваливать всю тяжесть на Дорину? Это же для нее непосильный груз. Мы вернемся к обычной жизни, а Дорина останется один на один с Остином и со своей страшной тайной. И обязательно проговорится, хотя бы от волнения…
– Хватит, Гарс, – прервал Мэтью, – хватит. Я не провоцировал эту ситуацию. Дорина пришла сюда, потому что искала Шарлотту. Я с ней поговорил: раз уж она оказалась здесь, не мог не поговорить.
– Но для этого вовсе не нужно было держать ее целых три дня… и три ночи.
– Надеюсь, ты не намекаешь, что…
– Ну что ты, это не в твоем стиле…
Дорина встала и, все еще закрывая лицо ладонями, выбежала из комнаты. Дверь за ней закрылась. У наружной двери снова прозвенел звонок.
Мэтью выглянул. Приехало такси, то же самое.
– Простите, но я не еду.
– Да решитесь же наконец! – заметил таксист, когда Мэтью платил ему второй раз.
В гостиной Гарс стоял все в той же позе.
– Как я уже сказал, это не в твоем стиле. Ты насилуешь речами. Пытаешься пробудить в людях жертвенность. Хочешь, чтобы они становились преданными тебе навсегда. И я едва не поймался. Людвиг уже твой. А сейчас Дорина.
– Гарс, прошу, говори, да не заговаривайся.
– Слава Богу, я избежал твоей клетки…
– Из-за тебя Дорина страшно разнервничалась.
– А ты представляешь, что он сделает, когда узнает?
– Он не узнает.
– Если бы я тебя не предупредил, она наткнулась бы за дверью на Тисборнов.
– Гарс, перестань сердиться. Перестань.
– Хорошо. Пришло время мне сказать «Прости, дядя», а тебе ответить – «Не за что, друг мой».
– Гарс, я тебя прошу!..
– Извини. Но я страшно боюсь за Дорину. Видишь… я тоже думал, как ей помочь… по мере возможности… и если бы у меня было больше энергии и меньше предрассудков, может, и удалось бы. Может, ты был прав, когда старался сам ей помочь. Люди часто погибают, потому что те, кто рядом, слишком мелочны, горды, самолюбивы, чтобы поспешить на помощь. А помощь никогда нельзя откладывать. Эта ситуация опасна для каждого из нас – и для тебя, и для меня, – но наказание постигнет ее. Прости, я говорю не очень-то связно…
– Нет, напротив, ты говоришь очень понятно.
– Прости, я наговорил тебе всякого. Я не имел в виду, что речь идет только о сексе.
– Кто знает, может, это и в самом деле только секс. Во всяком случае, уже все позади.
– Если Дорина постарается держать язык за зубами, то только из любви к тебе. Ты это понимаешь? Но раньше или позже она проговорится – сработает ее инстинкт самоуничтожения.
– Нет, – возразил Мэтью, – я не думаю, что она и сейчас склонна… потому что… ну… лучше себя чувствует и…
– Лучше! Господи, ты это называешь «лучше»?
120 
