106 
В таверне было шумно и полно народу. Там собрались и музыканты из консерватории, и множество скрипачей из оперного театра, которых Тонио тут же узнал. Присутствовали и несколько актрис, но в общем и целом это было мужское общество, не считая хорошеньких официанток, с радостью бежавших на зов посетителей.
Тонио видел, что Гвидо чувствует себя здесь как рыба в воде. Он даже знал девушку, которая подошла к ним принять заказ. Гвидо попросил принести лучшее вино, а на закуску сыр и фрукты и, прислонившись к стене в деревянной нише, в которой их усадили, вытянул ноги и стал с самым довольным видом рассматривать толпу.
Похоже, ему понравился и вкус вина, которое он отхлебнул из жестяной кружки. «Ему лучше было прийти сюда одному, – подумал Тонио. – А я в Венеции, в таверне Беттины, и если я не встану сейчас и не выйду навстречу поджидающим меня бравос моего брата, значит, все это только сон». Он тряхнул головой, глотнул вина и подумал: «Интересно, все эти грубые мужики смотрят на меня как на мальчика или как на кастрата?»
На самом деле в помещении было много евнухов, но никто не обращал на это внимания – во всяком случае не больше, чем публика в книжных лавках Венеции, куда Алессандро заходил выпить кофейку и послушать театральные сплетни.
Но Тонио чувствовал, что лицо его горит, и поэтому вздохнул с облегчением, когда несколько мужчин за одним из длинных столов затянули песню и взоры всех присутствующих обратились к ним.
Тонио опустошил свою кружку и налил себе еще вина. Он смотрел на потрескавшийся деревянный стол, на капли влаги, пузырившиеся тут и там на засаленной поверхности. И устало подумал о том, сколько пройдет времени, прежде чем он и тот человек, что спустился с Везувия, станут одним существом.
Песня смолкла. Тут же двое певцов, похоже обычных уличных музыкантов, начали дуэт в сопровождении мандолины. В их песне было что-то дикое, неистовое, близкое к напевам горцев, а может быть, испанцев.
Тонио закрыл глаза и отдался во власть голосу тенора. Когда он снова открыл глаза, его кружка была пуста. Наливая себе третью кружку, он заметил, что Гвидо смотрит на него, хотя и не говорит ничего.
Он не знал, когда именно у их стола появился Лоренцо. Он только обратил внимание, что кто-то долго стоит около них, а потом, подняв голову, увидел, кто это. Голова мальчика загораживала свет, исходивший от низко подвешенных ламп, и черты его было трудно различить.
– Проваливай отсюда, Лоренцо, – холодно сказал Гвидо.
Лоренцо вздернул брови и что-то сердито проговорил на неаполитанском диалекте, обращаясь к Гвидо.
Тонио вскочил на ноги. Лоренцо тут же выхватил кинжал. За ближайшими столами все смолкли, и в тишине ясно прозвучали слова Гвидо, судя по всему приказавшего Лоренцо покинуть таверну.
Но Тонио понял и то, что угроза не возымела действия. Момент настал. На лице Лоренцо были написаны ненависть и ярость. К тому же он был очень пьян и, приближаясь к Тонио, выглядел опасным, как настоящий мужчина.
Тонио сделал шаг назад. В мыслях его царила суматоха. Он хотел вытащить свое оружие, но знал, что произойдет, стоит ему только шевельнуть рукой. Одна из местных девушек тянула Лоренцо за рукав, и несколько мужчин поднялись из-за длинного стола в центре комнаты и окружили их. Неожиданно Гвидо яростно толкнул Лоренцо. Толпа расступилась, но мальчик устоял на ногах.
Однако Тонио успел вытащить оружие.
– Я не хочу ссориться с тобой, – сказал он по-итальянски.
Лоренцо осыпал его бранью на неаполитанском диалекте.
– Говори так, чтобы я мог понимать тебя, – решительно заявил Тонио.
Вино бурлило в его венах, и, несмотря на спокойный тон, он внутренне трепетал. В какой-то миг он испытал настоящий страх, представил себе, как стальной клинок вонзается в его плоть. Но в тот же миг понял, что времени бояться у него нет. Он сделал еще один шаг назад, чтобы увеличить дистанцию и лучше видеть противника, который был гораздо выше его и уже вытягивал длинную – кажется, бесконечную – руку евнуха, готовясь вонзить смертельный клинок.
Гвидо вышел вперед, явно собираясь снова толкнуть Лоренцо, и тот немедленно развернулся к нему. Все поняли, что он угрожает всерьез и что сейчас он пырнет Гвидо.
Тут вмешался кто-то третий – в полумраке не было видно, кто именно, – и оттащил Гвидо.
Но маэстро снова попытался схватить Лоренцо, и тот уже замахнулся на него, когда Тонио, стремясь защитить учителя, с громким криком рванулся вперед.
106 
