Особенно,... 
7 
– Вон там.– Он кивает головой.– У кадок с растениями. Я курю «Карлтон».
Приходится разменять еще одну купюру в тысячу иен. Деньги в Токио просто испаряются. Может, заодно заказать еще кофе, чтобы повысить уровень адреналина перед встречей с реальной Акико Като? Вместо фантастического «Вальтера ПК». Призываю на помощь свои телепатические способности:
– Официантка! Вы, с самой прекрасной шеей во всем мироздании! Прекратите доставать стаканы из посудомоечной машины, подойдите к стойке!
Телепатия подводит. К стойке подходит Вдова. С близкого расстояния я замечаю, что ноздри у нее, как розетка для фена,– маленькие, узкие щелочки. Она некрасиво кивает, когда я благодарю ее за кофе, будто это она покупатель, а не я. Медленно возвращаюсь на свое место у окна, стараясь не пролить кофе, открываю пачку «Карлтона» и безуспешно пытаюсь высечь пламя из своей зажигалки. Лао-Цзы сует мне коробок рекламных спичек из бара под названием «У Митти». Я зажигаю сигарету себе, потом ему – он поглощен новой игрой. Он берет ее – его пальцы грубы, как кожа крокодила,– затягивается и издает благодарный вздох, понятный только курильщикам.
– Преогромное спасибо, Капитан. Моя невестка пристает, чтобы я бросил, а я говорю: все равно умираю, так зачем мешать природе?
Бурчу в ответ что-то сочувственное. Эти папоротники слишком красивы, чтобы быть настоящими. Слишком густые и пушистые. Ведь в Токио процветают лишь голуби, вороны, крысы, тараканы и адвокаты. Я кладу в чашку сахар, опускаю ложечку и меееееедленно выдавливаю сливки. Пангея вращается, покачиваясь на поверхности в своем первозданном виде, а потом разделяется на материки поменьше. Играть с кофе – единственное удовольствие, которое в Токио мне по карману. Оплатив свою капсулу за три месяца вперед, я истратил все деньги, что скопил, работая на дядюшку Апельсина и дядюшку Патинко, и оказался перед проблемой «курица или яйцо»: если я не буду работать, то не смогу остаться в Токио и найти своего отца, но если я буду работать, когда я буду его искать? Работа. Слово, что ложка дегтя в бочке меда. У меня два таланта, из которых можно извлечь выгоду,– собирать апельсины и играть на гитаре. Сейчас я, должно быть, нахожусь километрах в пятистах от ближайшего апельсинового дерева, и я никогда в своей жизни не играл на гитаре для кого-нибудь, кроме самого себя. Теперь я понимаю, что движет трутнями. Вот: работай или пойдешь ко дну. Токио превращает тебя в банковский счет с привязанным к нему телом. Величина этого счета диктует телу, где оно может жить, на какой машине ездить, как одеваться, перед кем пресмыкаться, с кем встречаться и на ком жениться, мыться в канаве или в джакузи. Если мой домовладелец, достопочтенный Бунтаро Огисо, повысит цену, я окажусь в безвыходном положении. Он не похож на мошенника, но мошенники всегда стараются походить на честных людей. Когда я встречусь с отцом, самое большее – через пару недель, я хочу показать, что стою на собственных ногах и не нуждаюсь в подачках. Вдова испускает театральный стон:
– Вы хотите сказать, это последняя упаковка кофейных фильтров?
Официантка с прекрасной шеей кивает.
– Самая последняя? – включается Ослица.
– Самая-самая последняя,– подтверждает моя официантка.
Вдова возводит очи к небу.
– Как такое могло случиться?
– Ослица юлит:
– Я отослала заказ во вторник.
Официантка с прекрасной шеей пожимает плечами:
– Доставка занимает три дня.
– Надеюсь,– предостерегающе заявляет Вдова,– вы не вините в этом кризисе Эрико-сан?
– Надеюсь, вы не вините меня за напоминание, что к пяти часам мы останемся без фильтров. Я подумала, что об этом нужно сказать.
Пат.
– Может, пойти купить немного за наличные?
– Вдова злобно на нее смотрит.
– Я начальник смены. Решения принимаю я.
– Я не могу пойти,– хнычет Ослица.– Я утром сделала перманент, а в любую минуту может начаться ливень.
Вдова обращается к официантке с прекрасной шеей:
– Пойдите и купите упаковку фильтров.– Она открывает кассу и достает купюру в пять тысяч иен.– Сохраните чек и принесите сдачу. Чек – самое главное, иначе нарушится бухгалтерия.
Официантка с прекрасной шеей снимает резиновые перчатки и фартук, берет зонтик и выходит, не сказав ни слова.
Вдова щурится:
– У этой девицы неважно с отношением к работе.
– Подумать только, резиновые перчатки! – фыркает Ослица.– Как будто она рекламирует крем для рук.
7 
