27 
– А где Людмила? – спросил он ее.
– Она заболела. И я буду вам прислуживать, пока она не поправится.
– Надеюсь, болезнь не опасная.
– Нет, сэр.
И словно ветерок пронесся, ветерок, предвещавший бурю. Он вспомнил свой недавний разговор с Робертом о Ньютоне и о слухах, которые слуги между собой о нем распускают. И он также вспомнил, где он видел эту девушку прежде, – она постоянно убиралась в комнатах Ньютона.
– Отлично! – воскликнул он. – В таком случае не могла бы ты оказать мне услугу?
– Да разве могу я? – ответила девушка с легкой ноткой сарказма в голосе.
Бен притворился, что озадачен.
– Ну конечно же, – ответил он.
– Некоторые услуги я не оказываю, – сказала девушка, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
– Уверен, что не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, – сказал Бен.
Она одарила его кривой усмешкой, которая неожиданно сделала ее несколько более привлекательной:
– Они много чего о вас рассказывают, сэр.
– Кто? Кто обо мне рассказывает?
– Людмила и другие девочки.
– А, понятно. Я должен сказать, что в замке все упражняются в клевете и почитают ее за величайшее искусство, так что я думаю, ты не веришь всему тому, что они говорят.
– Я не верю тому, что говорят, я вообще мало чему верю. А вы не хотите одеться?
Бен улыбнулся:
– Именно в этом мне и нужна помощь. Я хотел попросить помочь мне выбрать костюм, в котором можно отправиться к императору.
Она сделала реверанс, хотя Бену показалось, что была в ее движениях некоторая насмешка.
– Как вам угодно, сэр.
– И пожалуйста, называй меня Беном. Так меня называют все мои друзья.
– Понимаю, сэр, – сказала она, направляясь к гардеробу. – Я думаю, вам подойдет сочетание черного и красного. Конечно, чулки должны быть красными…
– Я хотел надеть белые, – пробормотал Бен, внимательно разглядывая ее сзади, пытаясь угадать, какие формы скрываются под ворохом юбок, намного ли они привлекательнее ее лица. Творец обычно отнимает в одном месте, но добавляет в другом.
Девушка казалась довольно стройной.
Не зная, что она подвергается такому тщательному изучению, служанка покачала головой:
– Нет, вы должны знать, что белые вам не подойдут. Император назовет вас французом и выставит вон. Чулки должны быть либо красные, либо черные, как у испанцев.
– В таком случае я выбираю красные. Теперь ты понимаешь, как ты мне необходима?
Она пропустила его слова мимо ушей, продолжая рыться в его гардеробе.
– Ну а теперь камзол… – Она уже отвергла несколько и наконец вытащила один на свет – с длинными фалдами, из черного муарового шелка. Приложила его к Бену, посмотрела, нахмурилась и вернула камзол назад в гардероб. – Нет, – сказала она, – для начала наденем это. – И она протянула ему черные с алыми бантами кюлоты.
Беря в руки кюлоты, Бен воспользовался случаем и подошел к ней поближе.
– Я раньше тебя не встречал, – сказал он. – Скажи, как тебя зовут.
Она подняла глаза и посмотрела на него. Глаза у нее были темные, почти черные.
– Я всего лишь служанка, сэр, – ответила она. – А разве служанкам так важно иметь имя? Зовите меня тем именем, какое придет вам в голову.
– Ну зачем же быть такой нелюбезной, – заметил Бен.
– Нелюбезной? Я как раз стремилась быть услужливой. – Она широко улыбнулась ему, и, по всей видимости, неискренне, поскольку тут же отвернулась и продолжила рыться в гардеробе.
В животе у Бена как-то сладко защекотало, и появилось легкое головокружение. Он хотел еще что-то сказать, но слова застряли у него в горле, и он стоял молча, пока она не перебрала все его костюмы и не достала один. Он натянул кюлоты и как-то сразу почувствовал себя очень глупо.
– Благодарю тебя, – пробормотал он.
– Рада услужить вам, сэр.
– Пожалуйста, называй меня Беном.
На это она лишь загадочно улыбнулась и приступила к своим обычным занятиям. А он почувствовал себя маленьким и глупым ребенком.
5
Лондон
– Черт побери, – пробормотал Черная Борода, дергая себя за заплетенную в косички бороду. – Черт побери, – прогремел он, – где же Темза? – Пират погрозил кулаком в сторону берега.
Красные Мокасины, не отрываясь, смотрел на бескрайние пространства черной грязи. Лишь кое-где это однообразие оживляли худосочные, низкорослые кустики рыжеватого цвета Он никак не мог понять, что же стряслось с этой землей. Его беспокоило то, что нигде не было видно деревьев, это было непривычно для его глаз, но он уяснил, общаясь с европейцами, что на просторах Европы деревья попадаются редко.
27 
