7 
«Что ж, если эти женщины могут находиться здесь, значит, и я смогу», — подумала Джорджина, обводя взглядом ткачих, склонившихся над работой. В первую минуту никто на нее даже не поднял глаз. Очевидно, они подумали, что это хозяин, и решили произвести на него приятное впечатление.
По проходу между станками к ней торопливо направился единственный мужчина — то ли мастер, то ли управляющий, Джорджина не знала точно, как называется должность этого человека. Но ей сразу бросилась в глаза его кислая гримаса, и девушка поняла, что он считает женщин глупейшими созданиями, которые способны только на то, чтобы мешать делу.
Демонстративно, не обращая на него внимания, Джорджина опустилась на один из пустых ящиков, достала альбом и раскрыла его. Все это она проделала очень уверенно, словно имела полное право находиться здесь, в этой душной преисподней. Она знала, что мастер сам не посмеет выгнать ее отсюда. Только при поддержке отца.
Когда тот наконец поравнялся с девушкой, она уже погрузилась в работу, пытаясь запечатлеть на бумаге портрет женщины, работавшей за станком прямо напротив. Из окон в цех проникали золотистые лучи солнца, играющие с нежными локонами ее волос, обрамлявших тонкое фарфоровое лицо, покрытое бисеринками пота. Образ был удивительно выразителен, но Джорджина знала, что у нее просто не хватит на быков, чтобы передать это на бумаге.
Мастер вежливо прокашлялся, и Джорджина наконец подняла на него нетерпеливый взгляд.
— Надеюсь, я здесь никому не помешаю? — быстро проговорила она, не дав ему раскрыть рот. — У отца деловое совещание, и я решила подождать его здесь. Обещаю, буду вести себя тихо как мышка.
Она отвернулась от него, и карандаш ее вновь забегал по листу бумаги. Мастер нерешительно помялся около нее, потом молча кивнул и скрылся за дверью, из-за которой минутой раньше появилась Джорджина. Он понимал, что вывести из цеха своенравную девчонку мог только ее отец.
Джорджина тем временем продолжала рисовать. Однако по прошествии нескольких минут ею вдруг овладело смутное беспокойство. Она буквально кожей ощутила, как сгущается вокруг нее атмосфера враждебности. В дальнем конце цеха кто-то даже крикнул что-то, перекрывая грохот работающих станков. А женщина, которую Джорджина рисовала, бросила на девушку сердитый взгляд.
Раньше ничего подобного с Джорджиной не случалось. Смущенная и сбитая с толку, она попыталась было вернуться к работе, но рука, державшая карандаш, дрожала. Она пораженно уставилась на нее, не зная, что делать. Неужели она испугалась этих женщин?
Ощущения были совершенно новые, незнакомые. До сих пор окружающие неизменно заботились о ее безопасности и комфорте. Когда она отправилась в путешествие, к ее услугам были лучшие гостиницы и экипажи, личные вагоны в поездах и, наконец, прекрасные экскурсоводы. Дома же Джорджину окружали и заботились о ней родители и друзья. До сих пор еще не было случая, чтобы люди смотрели на нее столь недобро. Она никогда никого не боялась, но сейчас испугалась так, что волосы на затылке шевелились.
Досадуя на себя, Джорджина отложила карандаш и смело подняла глаза на женщину, сидевшую напротив.
— Если вам не нравится, что я вас рисую, так и скажите, — проговорила она.
— Ага! Чтобы вы тут же побежали жаловаться свое му папочке? Нет уж, — зло фыркнула та и вернулась к своей работе.
Джорджина только сейчас обратила внимание на то, что женщина едва ли намного старше ее самой. Осознание этого факта придало ей уверенности, и она ответила:
Зачем мне ему жаловаться? При чем здесь мой отец? Я ведь не его портрет рисую, а ваш. Конечно, мне еще недостает опыта, но у вас такое интересное лицо в лучах солнца! Конечно, лучше было бы сделать фотоснимок, но папа говорит, что фотография — очень вредное занятие. Опасные химикаты и все такое…
Тут Джорджина поймала себя на том, что тараторит. С ней всегда такое случалось, когда нужно было в чем-то оправдаться или произвести на кого-нибудь впечатление.
Женщина снова усмехнулась.
— Шли бы вы отсюда к своим богатеньким кавалерам, мисс! — крикнул кто-то, перекрывая шум работа ющих станков.
— Вот-вот! Не мешайте работать, — вторила другая ткачиха.
В следующее мгновение в нее кинули куском черствого хлеба, застрявшего в сложной прическе девушки. Джорджина стала его вытаскивать, но тут на нее обрушился целый град из катушек, мелких гвоздей и прочего мусора. Обидные слова неслись уже со всех сторон.
7 
