128 
Медленно и устало поднявшись по лестнице, он почувствовал исходивший из спальни аромат ландыша, который так возбуждал его накануне ночью. Его домом стал пустой склад, воняющий смазкой, а Джорджина всецело принадлежала к другому миру, миру роскоши и красоты, созданному ее отцом. Интересно, какой дом был бы у них, если бы они все-таки не расстались?
Но теперь этот вопрос приобрел чисто риторическое значение. Сев за письменный стол Джорджины, он вынул из кармана бумагу, вписал туда свое имя и вложил ее в конверт с тем, чтобы передать отцу. Затем перечитал новую закладную на дом, желая удостовериться в том, что нет никакого обмана и он действительно будет принадлежать Джорджине. Покончив с этим, он задумчиво уставился на лежавший на столе чистый блокнот и письменные принадлежности.
«Сочинительство — мое ремесло, — подумал он. — Так неужели же я не смогу написать ей прощального письма, прочитав которое она все поймет?»
Водя пером по бумаге, он одновременно пытался убедить себя в том, что необязательно уезжать именно сегодня. Он может остаться и провести еще одну ночь в объятиях Джорджины, чтобы запомнить все в мельчайших деталях и пронести это через всю жизнь. До сих пор ему как-то не приходило в голову делать это, так как он надеялся, что у них вся жизнь впереди.
Перо замерло в его руке, и он, уставившись перед собой невидящим взглядом, медленно покачал головой. Нет, остаться нельзя. Все бумаги уже подписаны, и он просто не сможет посмотреть Джорджине в глаза. Лучше разорвать отношения немедленно, пока еще нет колебаний.
«Она сильная, она поймет. У нее теперь много забот, она не бросит на произвол судьбы рабочих фабрики и магазина. Джорджина поведет их за собой и завершит то дело, которое я начал. На личные переживания у нее не останется времени, а мне от них все равно теперь не будет проку».
Положив письмо ей под подушку, Дэниел собрал свои вещи и покинул дом через черный ход на кухне.
В сумерки Джорджина отправила детей спать, а сама пошла искать Дэниела. Все время пока они играли на лужайке, она чувствовала его присутствие и пару раз оглядывалась на него, сидевшего на крыльце и наблюдавшего за ними. Она помнила и когда он зашел в дом, и еще обидчиво насупилась. Ей хотелось, чтобы муж присоединился к ним, но в глубине души она понимала, что он, наверное, даже не знает, как играть с детьми, потому что сам в свое время был лишен этого. Но ничего, она его как-нибудь научит.
Она рассчитывала застать его в кабинете за книгой, но там было темно, и похоже, Дэниел сюда даже не заходил. Тогда она решила, что он, наверное, после утомительного дня — ведь ему пришлось разбирать на части типографский станок — захотел принять ванну. Скинув в спальне платье, она перешла в ванную комнату, предвкушая удовольствие от встречи с ним, но ванна была пуста. Вздохнув, она наполнила ее водой и разделась полностью.
Может быть, он сам найдет ее?
Но Дэниел так и не появился. Запахнувшись домашним халатом, Джорджина взяла с полки книгу и села вместе с ней в кресло ждать. От Дэниела всего можно ждать. Джорджина не могла ограничить его свободу, да и не собиралась этого делать. Она любила его таким, каким он был.
Весь вечер он был явно чем-то озабочен. Может, это из-за тех фотографий, которые неизвестно каким образом были выставлены сегодня в киоске? Сама Джорджина туда не ходила, но ей рассказали Харрисоны. Дэниел ни словом о них не обмолвился, но и не задавал Дженис вопросов, из чего Джорджина заключила, что он знал об этих загадочных снимках.
Может быть, он отправился на поиски фотографа?
Джорджине очень хотелось верить, что им был Питер. Ведь, в конце концов, фотокамера была у него, и он имел доступ в те дома, что были изображены на снимках. Дэниелу необходимо поближе сойтись со своей семьей, и легче всего будет начать именно с Питера. Вчера Джорджине даже показалось, что они сделали какие-то взаимные шаги к примирению, правда, в итоге ничего не получилось. Она должна свести братьев вместе. Надо изобрести какой-то способ.
Весь день она провела на фабрике, где было много разных дел, и очень устала. Вскоре ее стало клонить ко сну. Очнувшись, когда каминные часы пробили одиннадцать, Джорджина нахмурилась и отложила книгу.
Где он пропадает в такое время?
Надев тапочки, она спустилась вниз, рассчитывая узнать о муже от прислуги, но те уже давно разошлись спать, как, кстати, и Харрисоны. Дом был погружён в тишину, и только одна Джорджина не знала покоя.
128 
