117 
Он резко и озлобленно отстранился от нее:
– Считай себя разведенной с этого момента! Она остановилась, как вкопанная.
– О, Луций Корнелий, умоляю тебя, подумай еще! – вскричала она, словно пораженная молнией.
– Поищи себе другой дом. К моему ты не принадлежишь. – Сулла повернулся и пошел прочь в сторону форума, оставив Элию на спуске Виктории совершенно одну.
Когда Элия опомнилась от удара и собралась с мыслями, она тоже повернулась, но не для того, чтобы идти на форум. Она пошла назад, к дому Квинта Помпея Руфа.
– Пожалуйста, могу я видеть свою дочь? – спросила она у раба-привратника, посмотревшего на нее с удивлением. Несколько минут назад из этой двери выходила красивая женщина, сияющая от удовольствия – теперь же она вернулась с таким видом, будто собралась умирать, таким серым и болезненным было ее лицо.
Когда он предложил проводить ее к своему хозяину, Элия спросила его, не могла бы она вместо этого пройти в комнату Корнелии Суллы и поговорить с дочерью, никого больше не беспокоя.
– Что случилось, мама? – беспечно спросила Корнелия Сулла, когда мать появилась в дверях. И запнулась, увидев ее ужасное лицо: – Что такое, мама? Что же случилось?
– Луций Корнелий разводится со мной, – подавленно сообщила Элия. – Он сказал мне, что я не принадлежу больше к его дому, поэтому я не посмела пойти домой. Он это имел в виду.
– Мама! Почему? Когда? Где?
– Только что, на улице.
Корнелия Сулла села рядом со своей мачехой, единственной матерью, которую она знала, если не считать смутных воспоминаний о худой, вечно жалующейся женщине, больше привязанной к своей чаше вина, чем к детям. Конечно, были еще примерно два года, проведенные с бабушкой Марцией, но бабушка Марция не хотела снова приниматься за роль матери и хозяйничала в детской сурово, без любви. Так что, когда Элия пришла и стала жить вместе с ними, оба они – и молодой Сулла и Корнелия Сулла решили, что она изумительна и полюбили ее, как мать.
Держа холодную руку Элии, Корнелия Сулла представила себе вихрь мыслей своего отца, эти страшные и ошеломляюще быстрые смены настроений, неистовство, которое выплескивалось из него, как лава из вулкана, его холодность, которая не давала надежды или просвета человеческой сердечности.
– О, он чудовище! – произнесла сквозь зубы его дочь.
– Нет, – устало сказала Элия. – Он просто человек, который никогда не был счастлив. Он не знает, кто он такой, и не знает, чего он хочет. Или может быть, он знает, но не отваживается быть собой. Я всегда чувствовала, что все кончится разводом. Хотя думала, что прежде он даст мне это понять, – изменением своего поведения или хоть чем-нибудь! Понимаешь, он покончил со мной в своих мыслях раньше, чем хоть что-нибудь началось. А пока проходили годы, я стала надеяться – но это не имеет значения. Принимая все во внимание, мне было отпущено даже больше времени, чем я ожидала.
– Поплачь, мама! Тебе полегчает.
Но в ответ послышался только невеселый смех:
– О, нет. Я слишком много плакала после того, как умер наш мальчик. Тогда и он умер для меня тоже.
– Он не даст тебе ничего, мама. Я знаю его! Он скряга и не отдаст тебе твоих вещей.
– Да, я знаю об этом.
– Но есть еще твое приданое.
– Я давно отдала его ему.
Корнелия Сулла с достоинством поднялась:
– Ты будешь жить со мной, мама. Я не покину тебя. Квинт Помпей поймет, что это справедливо.
– Нет, Корнелия. Двух женщин в одном доме слишком много, а у тебя уже есть такая вторая в лице твоей свекрови. Она очень милая женщина и любит тебя. Но она не поблагодарит тебя, если ты навяжешь ей третью женщину.
– Но что ты сможешь сделать? – заплакала Корнелия Сулла.
– Я могу остаться здесь до завтра у тебя и обдумать свой следующий шаг, – спокойно ответила Элия. – Не говори, пожалуйста, ничего своему свекру. Для него это будет очень неловкая ситуация, ты понимаешь. Если считаешь нужным, скажи своему мужу. Мне надо написать Луцию Корнелию записку о том, где я нахожусь. У тебя есть кто-нибудь, чтобы отнес ее сразу же?
– Конечно, мама.
Дочь любого другого человека могла бы добавить, что утром он, безусловно, переменит свое решение, но не дочь Суллы: она лучше знала своего отца.
На рассвете пришел ответ от Суллы. Элия сломала печать дрожащими руками.
– Что он пишет? – напряглась в ожидании Корнелия Сулла.
– «Я развожусь с тобой по причине твоего бесплодия».
– О, мама, как это несправедливо! Он женился на тебе, потому что ты была бесплодна.
117 
