Особенно,... 
143 
Перекачку «витализа» добровольцу от мага-донора отвергли сразу. Для массового применения такой метод требовал невозможного: надо было приставить к каждому человеку персонального волшебника в качестве витального костыля. Рассматривали вариант с глиняными големагами (маносодержащий аналог големонстра). Потом кто-то предложил ввести обязательное рабство для обладателей маны, но идея не нашла поддержки…
Решили зайти с другого конца.
Духотворящая железа, открытая Симбелином Грустным и Наамой Шавази, к сожалению, отказывалась вырабатывать «витализ» сверх меры. Стимулированная искусственно, железа воспалялась, распухала до размеров крупной горошины, объект начинал сочинять длинные поэмы верлибром и скоропостижно погибал от истощения. Умница Симбелин разработал псевдоживой протез, так называемый «боб королевны», способный вырабатывать эрзац-дух, по спектру сходный с естественным. Подсадка протеза очередному добровольцу привела к грандиозному прорыву: преисполнясь смешанного духа, объект излечился от врожденного слабоумия, свел бородавки, отрастил утраченный в детстве палец и выучил наизусть «Житие Энрике Рокенроля, благородного разбойника и кавалера».
Еще через неделю объект сбежал в болота Майтрака.
Так началась трагическая история Майтракского людоеда, в течение многих лет терроризировавшего округу. Гиперболизированный дух беглеца, усиливаясь день ото дня, и впрямь укреплял физическое тело с лихвой. Возник резонанс: здоровому духу требовалось здоровое тело, еще более здоровому духу – еще более здоровое, слишком здоровому – неимоверно здоровое… Сложными путями Майтракский людоед пришел к конечному умозаключению: к тому времени, когда объем его персонального духа сравняется с общемировым, он должен объединить все человечество в едином теле, за основу взяв свое.
После этого, согласно выводам людоеда, предполагалось наступление золотого века.
Объединяя неблагодарное и сопротивляющееся человечество, болотный кошмар вполне преуспел – когда усилиями Ложи Бранных магов его удалось ликвидировать, тело людоеда по размерам было сравнимо с утесом Кракатук, а земли вокруг болот, ранее густонаселенные, стали необитаемы.
Чурих принес извинения, выслушал нотацию, отстроился и продолжил изыскания.
Через девять лет Эфраим Клофелинг при участии Наамы Шавази создал революционную методику расчленения посмертной структуры личности. Укрепление тела путем укрепления его судьбы – расширение персональной умбры за счет трансплантантов – стало реальностью. Вопрос упирался в количественный барьер, то есть в подавлении механизма отторжения при критической массе трансплантации.
Тени пошли в дело.
Сперва – по частям.
CAPUT XVII
"БЫЛОГО ТЕНЬ Я В ПАМЯТИ ХРАНЮ —
ХОЧУ ПРИШИТЬ К СЕГОДНЯШНЕМУ ДНЮ…"
Раньше Анри никогда не подозревала, что работать бывает так интересно.
Видимо, надо отслужить годы в Тихом Трибунале, по уши увязнуть в «Деле о сгинувших квесторах», учинить сумасбродную авантюру, внедриться путем обмана в гнездо орлов истинной некромантуры и так далее, чтобы целый день наслаждаться сложнейшими мантуалиями, выстраивая комбинации знамений, и сгорать от нетерпения в предчувствии результата.
Башни Чуриха возводили гениальные зодчие-архитектонты, хорошо знакомые со строительными чарами. Иначе ничем нельзя было объяснить отсутствие лестниц. Но вигилла подозревала, что в строительстве тайно участвовали и староверы-хронари из анафемизированной секты Часов-не-Наблюдающих. Время здесь летело совершенно незаметно. После демонстрации гроссмейстером достижений «теневой» магии, Анри до глубокой ночи творила многофигурные дивинации, пытаясь вычленить приметы, способные бросить отсроченный блик на приживление добавочной тени – части или целой. Крепыши-близнецы Растиньоль и Растиньяк оказались милейшими ребятами, покладистыми и трудолюбивыми. Они в сотый раз повторяли одно и то же, воспроизводя на пупсе-великомученике, сделанном Мускулюсом из воска, пепла и слюны Фернана Тэрца (герой рискнул плюнуть ради прогресса Высокой Науки!), все фазы:
– расчленение посмертной личности;
– укрощение тени;
– ампутация умбра-фрагментов;
– и, наконец, трансплантация их живому человеку.
Эксперимент строился на принципах формального подобия, моделируя процесс согласно аксиоме Паслена Фриксиля, отца мануальной симуляции: «Similia – similibus». Но этого вполне хватало для ряда выводов.
143 
