40 
— А как насчет вашей роли, Люсинда? — злобно усмехнулся лорд Бертрам.
— Позвольте напомнить, что вам все-таки придется жениться, чтобы продолжить род. Как, по-вашему, отнесутся опекуны и родители чистых и невинных дебютанток нового сезона к вашим постыдным оргиям? И что скажут, узнав, как вы похитили благородную даму, силой отдали в рабство самого непристойного характера, чтобы заставить выбрать мужа?! Думаю, в ваших интересах придержать языки, хранить молчание и смириться с моим решением… или последствия падут на вашу голову.
Лорд Бертрам поклонился.
— Признаю поражение и ретируюсь с поля битвы, леди Люсинда, — вежливо объявил он.
Люсинда так же учтиво кивнула и обратилась к маркизу:
— Дочь графа Фелтона питает к вам нежные чувства, Гамлет. Возможно, вы это заметили бы еще в прошлом сезоне, не появись я на горизонте. Думаю, она не отвергнет ваших ухаживаний. Больше всего на свете дамы обожают утешать титулованных джентльменов с разбитыми сердцами.
— Она не так красива, как вы, Люсинда, — скорбно вздохнул маркиз.
— Нет, но душа у нее добрая, и она непременно полюбит вас, — заверила Люсинда, подавая ему руку. — Прощайте, Гамлет.
— Сука! — прорычал герцог Рексфорд. — Какое счастье, что я все-таки увидел тебя в истинном свете!
Повернувшись, он ринулся прочь от растерявшейся компании.
Люсинда пожала плечами и вместе с графом и лордом Боуэном стала пробираться к тому месту, где стоял достопочтенный епископ.
— Где лицензия, Джордж? — осведомилась Люсинда. — Доставай и впиши имя. Люсьен Роберт Чарлз Филлипс, граф Стэнтон.
Епископ пораженно уставился на жениха.
— Душка Люсьен! — ахнул он.
— Вы знакомы? — в свою очередь, удивилась Люсинда.
— Вместе учились в Итоне. Но Люсьен был на несколько лет моложе. Мы прозвали его Душкой, потому что уже тогда он был на диво красив. Женщины с ума по нему сходили, даже когда он был совсем молокососом. Сколько лет, сколько зим, сэр! Так это за него ты собралась замуж? А где же остальные? И как вы познакомились?
— Как познакомились? — язвительно переспросила Люсинда. — Все благодаря тебе Джордж. Этим летом в доме Джулии. Люсьен приехал посмотреть гунтеров Рафферти. Мы полюбили друг друга, но я не хотела ничего говорить, поскольку ты считал справедливым дать остальным моим поклонникам возможность себя показать. Я согласилась, зная, что Люсьен — единственный, кто станет моим мужем. Но сейчас поспеши объявить о помолвке и свадьбе, поскольку нам не терпится отправиться в свадебное путешествие.
Кэролайн Уорт, все это время стоявшая рядом, деликатно приложила к глазам платочек.
— Никогда не слышала ничего романтичнее! О, Люси, дорогая, надеюсь, ты будешь так же счастлива с мужем, как я — со своим.
— Уже пора? — не сдержалась графиня Уитли, появляясь рядом, взволнованная и запыхавшаяся.
— Пора, — кивнул епископ.
— Кто он, Люсинда? Я должна узнать раньше остальных, иначе умру от любопытства.
— Мадам, позвольте представить моего жениха Люсьена Филлипса, графа Стэнтона, — подмигнув, провозгласила Люсинда. Графиня, обычно чтившая этикет, от удивления грубо нарушила приличия, широко открыв рот. Все три подбородка мелко затряслись.
— Плутовка! — вымолвила она наконец. — Заставила все общество гадать, волноваться, заключать пари, а сама держала в стойле еще одного жеребца! Что ж, тем лучше, девочка моя! По моему мнению, а с моим мнением в этом городе пока что считаются, вы выбрали лучшего из всего табуна!
Джордж Уорт, епископ Уэллингтонекий, подошел к оркестровому возвышению и, повернувшись лицом к публике, начал:
— Леди и джентльмены. Я счастлив объявить о помолвке своей сестры с Люсьеном Филлипсом, графом Стэнтоном.
Последовала ошеломленная тишина. Потом кто-то ахнул. Его примеру последовали остальные. Вперед выступила хозяйка бала:
— Джордж собирается поженить их прямо сейчас! Бьюсь об заклад, еще никогда бал не превращался в свадьбу!
Люсинда и Люсьен подошли к епископу.
— У меня только три официальных свидетеля, — заметил тот. — Мне нужен четвертый.
— Я буду вашим свидетелем, — вызвался лорд Бертрам, становясь рядом с лордом Боуэном, графиней и Кэролайн Уорт.
Среди присутствующих пронесся одобрительный шепоток.
— Сколь изысканные манеры! — восхитился какой-то джентльмен.
— Чертовски хорошо держится! — вторил другой.
— В таком случае начнем, — сказал епископ. — Горячо любимые…
40 
