143 
Брэм нырнул под воду, выплыл и снова нырнул. Всю свою жизнь он суетился, изворачивался, интриговал, но никогда не совершал такой подлости, как в этот раз, когда пытался обвести вокруг пальца женщину, которая менее всего заслуживала чего-то подобного.
Брэм увидел летевший на него огромный вал за мгновение до того, как вся громада воды обрушилась на него. Он ушел вниз, захлебнулся, снова показался на поверхности и снова нырнул. Песчинки оцарапали локоть. Что-то острое впилось в ногу. Он терял силы. Легкие горели. Течение подхватило его и понесло: вверх, вниз… Брэм сам не знал, куда его несет. Равнодушный поток, следующий назначенным курсом.
Он вырвался на поверхность, увидел берег, но вода тянула на дно.
Джорджи стала его совестью, любовницей, ангелом-хранителем, лучшим другом.
Она стала его любовью…
Его тело рванулось к свету, мерцающему сиянию, который видел лишь он. Брэм жадно хватал губами воздух, пока снова не ушел вниз, до самого дна.
Он любит ее.
Течение снова принялось швырять его во все стороны: бесполезную частичку человеческого мусора, чьей целью в жизни было ублажать себя одного.
Но перед ним вдруг возникло лицо Джорджи. Ее образ и вытолкнул его на поверхность.
Кровоточило все: его локоть, его нога, его сердце.
Брэм выбрался на берег и рухнул на песок.
Глава 26
Она заперла двери, чтобы он не вошел. С него словно содрали кожу, тот прекрасный фасад, за которым он скрывался до тех пор, пока беспощадные волны не открыли уродство под всей этой безупречной красотой.
Брэм вернулся на берег, стащил промокшую футболку и прижал к разбитому локтю. Нашел в песке ключи от машины, но ключ от дома Трева висел на отдельном брелке и, видимо, бесследно пропал.
Еще одна бесплодная попытка заставить Джорджи открыть дверь, и он сдался.
Папарацци исчезли.
Дрожа и истекая кровью, он добрался до машины и пустился в долгое путешествие домой. Сквозь бурю.
Как же он теперь заставит ее понять, что сейчас произошло? Она никогда не поверит. Да и как поверить? Он даже поставил на карту ее желание иметь ребенка!
Теперь Брэм полностью осознал, какое несчастье навлек на себя, и от этого дышать становилось все труднее. Что он наделал, черт возьми, и как теперь все исправить?! Только не очередным телефонным сообщением. Это уж точно!
Но удержаться он не смог. Вернувшись домой, позвонил на ее голосовую почту и выложил все:
— Джорджи, я люблю тебя. Не так, как уверял раньше. По-настоящему. Я знаю, со стороны все кажется фальшью, но теперь я понял то, чего не понимал еще сегодня утром.
Он продолжал, путаясь в словах, мыслях, пытаясь объяснить и терпя неудачу за неудачей. Понимая, что окончательно все испортил.
* * *
Джорджи выслушала каждый слог сообщения. От начала до конца все было ложью. Слова впивались в ее плоть, оставляя кровавые следы. Ее ярость была безграничной. Она заставит его платить. Он отнял то, чего она хотела больше всего на свете. Теперь она сделает то же самое с ним.
Вечером, после того как Брэм привел себя в порядок и обрел некое подобие рассудка, он опять поехал в Малибу. Папарацци, должно быть, посчитали, что он все еще на пляже, потому что у ворот не было припарковано ни одной машины. Брэм решил сломать дверь, если Джорджи не впустит его в дом, хотя сомнительно, что это смягчит ее сердце. По пути к дому он купил цветы, словно пара дюжин роз могла что-то изменить, и еще остановился выбрать манго, которые она любила, пушистого белого медведя, державшего в лапах красное сердце. Но выйдя на улицу, он сообразил, что такие подарки делают только мальчишки-подростки, и сунул медведя в мусорную урну.
Оказалось, что в доме темно, а в гараже нет ее машины. Брэм немного побродил вокруг в надежде, что Джорджи вернется, и подозревая, что этого не будет.
Позже он поехал в Санта-Монику. В машине по-прежнему лежали цветы и манго.
Остановившись у дома Пола, он безуспешно искал глазами машину Джорджи. Последним человеком на земле, которого он хотел видеть, был его тесть… Брэм уже подумывал повернуть назад, однако как еще он мог найти Джорджи?
Брэм не видел Пола с ночи вечеринки, и явная неприязнь, с которой тот его встретил, уничтожила всякую надежду на то, что тесть поможет ему найти выход.
Пол, поджав губы, оглядел зятя:
— Золотой мальчик выглядит немного потрепанным.
143 
