35 
Я отдала свой телефон Рите.
– Ты что, Даш? – удивилась моя подруга. – Тоже?
Я покачала головой. И подняла руку, чтобы мне принесли еще шампанского.
Я собиралась закончить диссертацию в течение недели. Максимум – двух.
Я позвонила Любови Макаровне, поблагодарила ее за заботу обо мне и отказалась от предложения поехать в Лондон.
– Замуж, что ль, собралась? – предположила Любовь Макаровна. – Муж не пускает, Даш?
Я пробормотала в трубку что-то невнятное.
– Смотри, мужчины самостоятельных любят и с карьерой. Сейчас все бросишь ради него, а потом будешь локти кусать!
– Да я не замуж…
– Так тем более! А если любит, то поймет. И дождется!
Когда Любовь Макаровна была чем-то недовольна, она переходила на «ты».
Сейчас она была недовольна моим решением.
А я слушала ее, и мне казалось, что я действительно собралась замуж. И муж не пускает меня в Лондон. И мне это было так приятно! И я совсем не считала его эгоистом. Главное ведь не где. Главное – с кем.
Влад не звонил. Я не звонила тоже.
Когда Рита появилась в дверях нашей квартиры с чемоданом, я почувствовала себя матерью, увидевшей дочь на пороге после долгой разлуки. Когда в первую секунду испытываешь радость и почти одновременно – тревогу. Что случилось?
– Я ушла от Кости, – объявила Рита. Терминатор всем своим видом выражала восторг по поводу ее решения.
– Почему? – Я села на пол прямо в прихожей, опершись о стену.
Рита села напротив.
Терминатор возбужденно обнюхивала чемодан.
Рита подтолкнула к себе ногой сумочку и достала оттуда пачку «Мальборо».
– Рит, ты что? Куришь?
Она щелкнула золотой зажигалкой и с удовольствием затянулась.
– Я не могу, Даш. Мне все время Петя снится. И с каждым сном он растет. Сегодня ночью он пошел.
Рита посмотрела на меня и горько усмехнулась. Как будто пожалела меня за то, что увидела в моих глазах жалость.
– Так смешно пошел… Два шага сделал и упал. Представляешь?
Она затушила сигарету о подошву туфли.
– Ритка… – прошептала я.
– Я сойду с ума, – выдохнула Рита и отвернулась.
– Ты в церковь ходила?
– Ходила… Костя во всем виноват. Я же не хотела делать аборт, ты понимаешь?
– Рита, но ведь он был больной. Он бы мучился всю жизнь.
– Откуда ты знаешь? Ну откуда ты это можешь знать точно? Я вижу его каждую ночь. И он абсолютно здоров. У него волосы как у меня.
Рита не плакала.
Самое страшное одиночество, это когда даже не хочется плакать.
Когда даже не хочется, чтобы тебя жалели.
Когда понимаешь – есть ты и есть мир. И этот мир не с тобой. Ты – одна.
Ночью за Ритой примчался Костя. Они долго разговаривали на кухне. Под утро он уехал. Рита осталась.
Я вышла к ней и молча ее обняла.
– Влад не звонит? – спросила Рита.
– Нет.
– И как ты?
Я пожала плечами. Встала. Включила чайник. Достала из шкафчика чашки.
– Ты думаешь – позвонит? – не то спросила, не то просто сказала Рита.
– Не знаю.
– Ты ждешь?
– Жду. – Я посмотрела на подругу. В ее голубых глазах, как росинки на цветочном лепестке, выступили слезы. Одна упала. Рита дотронулась до нее пальцем. В уголке голубого лепестка появилась вторая.
Мне самой захотелось плакать.
Как раньше смешивали кровь, мы смешивали наши слезы. И становились еще роднее и еще ближе друг другу.
Под столом Терминатор грызла новую Ритину сумку.
Мы заснули в Ритиной кровати, все втроем, обнявшись.
13
Влад позвонил однажды рано утром, и снова мой сон продолжился наяву.
– Поздравляю с Международным днем семьи! – бойко отрапортовал он, и я по инерции, спросонья, произнесла:
– Спасибо.
– Не за что. Подарки можно не дарить.
Я захихикала.
– А я уж испугался, что ты в Лондоне.
– Побежал билет покупать?
– Нет, просто побежал. Бежал, бежал – и вдруг думаю: а что, если ты не в Лондоне? А я, как дурак, бегу? И вот решил позвонить.
– Как твоя предвыборная кампания?
– Отлично. На меня восемьдесят семь тысяч ссылок в Интернете. Больше только у Мэрайи Кэрри.
– Ты уже начал петь?
– Нет. Пока я только научился говорить. И довольно неплохо. Благодаря тебе.
– Спасибо. Но ты еще не всегда следишь за собой. Тебе надо работать.
– Вот поэтому и звоню. Мой PR-директор говорит то же самое. Так что, Даш, как ты смотришь на перспективу поработать со мной еще?
Когда меня учили плавать, столкнув с лодки в воду посреди реки, мне точно так же не хватало воздуха, как и сейчас.
35 
