Последние отзывы

  47  

«Со мной ничего не случится, когда он рядом», – подумала Эмма и сделала последний шаг, привычным горделивым движением вскинув голову.

В этот миг до нее донесся оглушительный смех того, кого все называли Серебряный Плащ.

– Пусть поразит меня молния, если это не наш поп, славный толстяк Франкон! Клянусь лучшим из своих драккаров, я частенько вспоминал тебя, колокольный страж, как и наши с тобой споры. Ты красноречив, как скальд, и если бы я не мечтал отведать божественной стряпни Андхриммира^[15], ты бы мог и меня заставить поразмыслить о святой купели!

– Я и сейчас не потерял надежды спасти твою душу, Бьерн Серебряный Плащ!

Викинг хохотал:

– Тогда ты взялся за нелегкую задачу. Хлопот со мной у тебя будет побольше, чем со всей твоей паствой. Но… Кровь Локи! Это что еще за чудо?

Теперь Бьерн глядел на нее. В следующий миг он вскочил на стол, одним прыжком одолел его и, обойдя Франкона, застыл перед Эммой.

Девушка отшатнулась. Но викинг глядел на нее так восхищенно, что она невольно успокоилась и сама окинула его дерзким взглядом. Он был высок, с обветренным красно-кирпичным лицом, рядом с которым длинные выгоревшие волосы, коротко обрезанные надо лбом и с косицами вдоль висков, казались особенно светлыми. Трехдневная щетина покрывала его щеки и подбородок, глубокие голубые глаза сияли весельем.

– Клянусь Иггдрасилем, сама Фрейя спустилась из небесных чертогов Асгарда, чтобы ослепить наши очи искрящейся красотой! Хотя о чем это я? Боги давно не радуют детей Хеймдаля^[16] своим появлением. Кто же тогда ты – огненновласая дева, липа запястий?

Эмма невольно улыбнулась. В этом дерзком морском короле было что-то светлое, согревающее душу и располагающее к себе. И она ничего не имела против, когда Бьерн звучно расцеловал ее в обе щеки, уколов щетиной.

В тот же миг прозвучал голос Атли, почти срывающийся на крик:

– Не смей касаться моей невесты, Бьерн! Ты известный похититель чести дев, и я приказываю тебе: не трогай ее!

К своему удивлению, Эмма обнаружила, что Атли сильно пьян. Он гневно кричал, пытаясь подняться, но хмель приковал его к скамье.

– Твоя невеста, Атли? – удивленно и нисколько не обиженно переспросил Бьерн. – Тогда, клянусь удачей, ты величайший счастливец, о маленький ярл из Мера! И я не удивлен, что ты гневаешься, ибо пусть я лишусь руки, если не из-за таких дев мужчины теряют разум и готовы жизнь поставить на кон.

Бьерн сам проводил ее за стол, когда же Эмма хотела занять место подле Франкона и Ботто, насильно повлек ее далее.

– Нет, дева, твое место рядом с Атли, ибо тогда по левую руку от тебя окажусь я. Ох, как мне нравится обычай франков сажать женщин на пиру между воинами – так славно согреть озябшее бедро об их стройные ножки!

Эмма весело заглянула в его дерзкие синие глаза.

– Когда тепло исходит от обоих, может стать так жарко, что вспыхнет огонь.

Бьерн расхохотался, но, увидев разгневанное лицо Атли, закашлялся и принялся что-то напевать себе под нос. Атли набросился на Эмму:

– Я не хотел, чтобы тебя звали. Это вина Ролло. Он без конца требовал тебя на пир. Я решил было, что он посылает за одним Франконом… Зачем ты пришла?

Эмме пришлось успокаивать Атли, однако украдкой она косилась на сидевшего за Бьерном Ролло. Тот глядел на нее, слегка прищурившись и подперев щеку рукой. Снэфрид, склоняясь к нему, что-то быстро говорила, и Ролло кивал.

Эмме приходилось туго между Атли и Бьерном. Атли наваливался на нее обмякшим телом, Бьерн также ни на миг не оставлял ее в покое. Он ловил ее колено под столом, подливал вина, бормотал цветистые кенинги. При этом он успевал едко пошутить над Франконом и перекинуться словом-другим с сидящим по другую сторону стола Ботто, а также, поднимая рог, учтиво приветствовать Снэфрид. От него исходила невероятная энергия, хотя уже близилось утро, а он не отдыхал ни минуты. И было в нем нечто, что не позволяло на него разгневаться всерьез. Даже Атли оттаял и хохотал со всеми, попеременно клонясь то к Эмме, то к сидящему с другой стороны Херлаугу. Эмма поражалась. Она никогда еще не видела Атли в таком состоянии.

– Это ты напоил его? – в упор спросила она у Бьерна.

Тот хмыкнул.

– Кто же откажется выпить со скальдом? А ты, огненновласая, пригубишь ли со мной из одного кубка? Тогда я узнаю все твои мысли и, – он понизил голос, – пойму, что заставило тебя выбрать маленького Атли, а не великого Ролло.

  47