163 
Следуя привычному ритуалу, Лакриста подошла к туалетному столику у старого зеркала и, присев на забавную скамеечку на пяти ножках, принялась изучать собственное отражение… Нездоровая бледная кожа, отеки под глазами, странные наплывы на щеках и подбородке. Ужас! И, с болезненным напряжением размышляя о куда-то подевавшейся красоте, женщина вдруг поняла, что изображение постоянно течет и меняется, с каждым перепуганным ударом сердца превращаясь в нечто иное, уже никак не принадлежащее грасс Регнар. Какой-то неживой, матовый отлив кожи, сквозь которую просвечивают мельчайшие сосуды, окончательно расплывшееся лицо в обрамлении укоротившихся волос и тяжелый взгляд.
– Ах! – выдохнула Лакриста, прикрыв рот ладонью. Мужчина, на нее из зеркала смотрел мужчина. Это злое торжество, словно бы обретшая плоть угроза и гнусное обещание во взгляде… Барон Чхивар Ба’лран и никто иной!
Изображение доброго друга и советника нового короля расплылось в улыбке и кивнуло, словно мысли женщины были услышаны. Сквозь нахлынувшее оцепенение грасс Регнар отрешенно подумала, что сейчас покажутся гнилые желтые зубы, сквозь которые прорывается смрадное дыхание разложения… Нет, обычные белые зубы с чуть выделяющимися клыками, но легче от их вида почему-то не стало. Страх навалился с новой силой, в ушах зашептали тысячи голосов, руки и ноги словно принадлежали теперь сломанной кукле, перед глазами появились рои черненьких мушек, а сквозь завесу дурноты хлынула дергающая боль. В руке, в правой руке поселились жуткие существа, раздирающие ее раскаленными щипцами и разламывающие ударами молотов. Боль скоро оказалась настолько сильной, что Лакриста даже дернулась всем телом, и… наваждение тут же прошло. Перепуганная страдающая молодая женщина продолжала сидеть перед изображением рассвирепевшего барона Чхивара.
Со страшным звоном зеркало лопнуло под ударом тяжелой крышки для баночки с утренним кремом. Взгляд только и успел зацепиться за строящие яростные гримасы лицо грасс Ба’лрана, как перед супругой посла осталась лишь осиротевшая металлическая оправа. Лакриста даже не поняла, как она швырнула свое неожиданное оружие в задышавшее могильной сыростью зеркало. Тут же утихла боль, и грасс Регнар осознала, что спасению от чего-то ужасного она обязана только хри’килу, вернувшему хозяйке свободу воли…
Вбежавшие в комнату слуги во главе с Селентой застали свою госпожу застывшей перед уничтоженным предметом мебели в окровавленной одежде, с прижатыми к животу руками. И сорванным, задыхающимся голосом кричавшей:
– Тварь! Получи, тварь!!!
Внезапный ночной подъем оказался для Олега почти приятным разнообразием службы. Монотонность ежедневных утренних побудок, обязательные тренировки и учебные схватки, редкие поездки по поручениям в ближайший город и увольнительные в конце каждой седмицы – все это несколько утомляло, заставляя вечно ожидать чего-то нового и необычного. Таким событием стал подъем по тревоге в середине ночи. Во всяком случае, именно волна легкого возбуждения омыла чувства старшего ученика, заставив иначе взглянуть на заигравший новыми красками мир.
Уже на бегу затягивая последние ремни на плотной полевой куртке мага, он вдруг заподозрил неладное. Вроде бы обычна и суета спешащих по местам солдат и офицеров, вдолбленная десятками тренировок, и знаком гулкий набат боевой тревоги, но вот только что-то настораживающее было в воцарившейся вокруг атмосфере, некий давящий аромат истерии. Будто бы даже происходило нечто настолько невероятное, что и осознать-то это не сразу удается.
У загонов-куполов взревели драконы, и тут же закричали люди. Демоны! Олег пробормотал пару заклинаний, и ночь отступила. Слабо засветилась аура окружающих предметов.
Выскочив из казармы магов, Олег тут же оказался в густом киселе голубого тумана. В стороне драконьих гнезд вновь заревели, почти закричали драконы, и об землю приложилось что-то тяжелое. Внезапно ударили две струи пламени и вокруг закричали люди. С драконами происходило что-то ужасное, растерявшиеся гордые ящеры совсем потеряли разум, обратившись к своему извечному оружию – всесжигающему первозданному огню, вот только не было врага, которого следовало уничтожить. Взлетать же повелители небес не пытались или не могли, да и хваленая магия драконов явно пасовала перед незнакомым изощренным колдовством.
Взлетев на восточную башенку, где ему полагалось стоять после объявления тревоги, старший ученик окончательно понял, что интуиция его не подвела и все действительно оказалось настолько плохо, насколько можно было ожидать. Странности с драконами, ставшие первым подтверждением его опасений, были только началом. Саженях в тридцати, на грани видимости усиленного магией зрения Олега, полыхал отливающий голубизной костер. Тонкая струйка дыма вилась от него к крепости, подпитывая то облако тумана, что окутало внутренний двор.
163 
