137 
На земляные работы давно обратили внимание и в Фиоре, но поделать ничего не могли. Больше двух верст отделяло стену от заинтересовавшего королевских чародеев места. Установленные на стенах метательные орудия на такие расстояния попросту не били, а вылазка не получилась бы из-за вечно настороженных и готовых к бою Алых щитоносцев. Да и рисковать из-за совершенно непонятных действий противника… Оставалось удивляться, почему осажденные не пустили в ход свой главный козырь – пиратские галеры. Их корабельным «скорпионам» было вполне по силам расстрелять нарушителей спокойствия захваченного города.
Особенно яркая вспышка яростно и зло разогнала мысли К’ирсана, и он вновь обратил внимание на магов. Те уже собрались у подножия холма, творя какое-то, очевидно самое сильное, заклинание. Особенной мощи там, правда, не наблюдалось, но против городской стены как раз сошло бы. Не будь она защищена чем-то подходящим, конечно. Вспыхнули сотворенные колдунами странные и абсолютно непонятные переплетения нитей заклятия, и раздался звук, будто над холмом пролетел гигантский шмель. Мгновение – и вот уже багровое марево разорвало неспокойную ночь. Вокруг ободряюще зашумели и засвистели довольные зрелищем солдаты легиона, вылезшие ради такого случая из-под убогих самодельных навесов. Многие восторженно поминали всех богов Тьмы и Света, вместе взятых, советуя им совершить разные, не слишком приятные даже на слух действия. Дети, просто взрослые дети, уставшие от крови и смертей!
Но заставившее отступить ночь явление стало завершающим штрихом обряда, и чародеи небольшими группками двинулись в глубь лагеря. Среди солдат зазвучали возгласы разочарования, правда, усилившийся дождь, уже почти ливень, быстро разогнал недовольных. К’ирсан послал легкий импульс призыва Руалу и скинул с себя одежду, оставшись в нижнем белье. Соорудив из потрепанной формы легионера нечто вроде уютного гнезда, он с улыбкой отметил, как Прыгун вынырнул из ночного мрака и, возбужденно засопев, залез в укрытие.
«Спи!» – ободряюще посоветовал солдат четвероногому другу и устроился рядом, застыв в нелепой и на первый взгляд совершенно неудобной позе.
Вспышки молний выхватывали из тьмы силуэты громад пузырей, совсем недалеко притянутых к самой земле множеством канатов, серые тени свернувшихся под одеялами бойцов. Палатки, как же всем сейчас не хватало палаток! Именно после таких ночей ненависть легионеров к врагу удесятеряется. Ведь гвардейцы своими палатками не делятся, пусть многие из них и ночуют в приземлившихся пузырях, а крытых повозок слишком мало.
К’ирсан улыбнулся и задрал лицо к суровому небу. Тугие струи воды били по телу, придавая бодрости и сил, наэлектризованный воздух буквально вопил об избытке энергии. Лейтенант сделал несколько энергичных вздохов и погрузился в глубины Сат’тор. В памяти занозами сидели десятки поединков, которые следовало всячески проанализировать, вычленить чужие секреты и… примерить их на себя. Только так, постоянно совершенствуясь, можно выжить в этом проклятом мире. И если уж судьба вышвырнула его на свет, вновь и вновь вздымая на гребень успеха, то было бы преступлением не воспользоваться щедро разбросанными шансами и не рвануть вперед, к неясному пока призу, но, кажется, дарующему больший покой и свободу. И уж там, там видно будет…
Каждый новый штурм не похож на предыдущие. И ведь все повторяется: крепкие ворота, стены, потоки смолы и кипятка, огненный вар, поглотивший соседа, стрелы и копья, летящие, казалось, именно в тебя, чужой рев и надрывный стук запаленного сердца в ушах… Все похоже, да не совсем. Чувства бурлят, а истончившаяся нить жизни придает ощущениям такую остроту, что остальное меркнет, и каждый вздох становится еще вкусней, еще приятней, еще желанней.
Штурм Фиора начался обыденно. С утра, еще под легким, почти незаметным моросящим дождиком два десятка магов с королем во главе прошли к расчищенной, опаленной жаром чародейского огня площадке. Гелид I Ранс встал в центре, а чародеи образовали вокруг него два круга. Молодой монарх напряженно застыл, вцепившись в свою новую игрушку – магический Молот, следя за происходящим вокруг действом. Чародеи из внутреннего круга затянули заунывный гимн и двинулись осторожными шажками, повторяя движение Тасса по небосводу, внешний же круг стал зеркальным отображением внутреннего – очень похожая песня-заклинание и движение в обратную сторону. Воздух над площадкой сгустился и засветился лазурью. Фигуры людей стали пропадать, лишь изломанные тени продолжали безумный хоровод.
137 
