104 
– Сами и ступайте, Джеймс! – рявкнул Дайтон, не поднимаясь с кресла. – Вам не терпится выслужиться перед его светлостью, так какого черта!..
– Оставьте черта в покое, Джон! У меня есть приказ. И если вы не желаете действовать, я обойдусь без вас и пошлю к Стиллингтону кого-нибудь из своих людей. Однако не ожидайте, что я позабуду упомянуть о вашей любезности, отчитываясь перед герцогом.
Он повернулся к Майлсу.
– Форест, где Ричард Грэй? Его камера пуста.
– Где же ему быть? – тупо усмехнулся Майлс Форест. – Остался висеть на крюке, где его и допрашивали. Как только он сознался, я отослал клерка с протоколом допроса к вашей милости, а сам пошел передохнуть с Джоном. На дворе ночь, а вы сказали, что мы отправляемся лишь завтра.
– Я изменил решение. Если этот юноша сознался, нам следует поторопиться. А вам не следовало оставлять его в пыточной камере, больше того – надо было прислать к нему лекаря. Вы же знаете, что герцог Ричард не любит, когда его пленники умирают до приговора суда. Немедленно отправляйтесь к нему и проследите, чтобы с ним обращались по-христиански.
Он повернулся и торопливо вышел.
– Ничего не случится с этим Грэем, – проворчал Форест. – Он оказался крепким парнем, и нам с подручным пришлось с ним изрядно повозиться. Однако у меня, клянусь Страшным Судом, могут заговорить и каменные кресты. Ха-ха! Впрочем, не стоило тебе дерзить этому ублюдку Тиреллу. Этого парня, Джонни, лучше слушать, потому как никто не знает, что у него на уме. По крайней мере, он так ловко повел дело, когда пришла пора убрать Кларенса, будто все решили, что это дело рук Вудвилей.
Анна почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Она больше не могла здесь находиться. Стараясь держаться в тени, она кинулась вниз и почти уже достигла решетки в проходе, когда Уильям настиг ее и остановил.
– Стойте! Мы ведь опустили решетку, когда прошли в башню, теперь она поднята! Не иначе, как Джеймс Тирелл вернулся обратно этим путем. А если так – он непременно натолкнулся бы на связанного охранника. Мы не должны идти здесь. Попробуем пробраться через дворы.
Он не утратил хладнокровия, а Анна была слишком возбуждена, чтобы противиться, но, когда они уже почти спустились вниз, оказалось, что у нижней двери торчит здоровенный детина в доспехах. Он услышал шаги на лестнице и оглянулся. Беглецы едва успели отпрянуть за каменный выступ.
– Эй, кто там? Подай голос!
Анна стала отступать, увлекаемая Уильямом, но он вдруг прыгнул в высокую оконную нишу и, рывком подняв ее, поставил рядом с собой. Сверху были слышны приближающиеся неторопливые шаги.
– Эй, кто здесь? – снова крикнул охранник, сжимая в руках алебарду.
Майлс Форест прошагал рядом с нишей, где стояли Уильям и герцогиня. Будь у него факел, он бы непременно заметил их.
– Чего орешь, Джонатан?
– А-а, это ты, Форест? Что ж ты сразу не отозвался?
Выглянув из-за края ниши, Анна увидела, как Форест опустил голову в бочку с водой, в которой обычно гасили догоревшие факелы. Солдат, небрежно опершись на алебарду, засмеялся.
– Ну и набрался же ты нынче с Дайтоном, старина!
Форест по-собачьи потряс головой.
– Ух, хорошо! Все бы ладно, да только чертову Черному Человеку и ночью неймется. Вот что, Джонатан, мы скоро отъезжаем, так что ты сходи да разбуди слуг его преосвященства и отправь их наверх к Дайтону. А я пойду нянчиться с этим упрямцем Грэем.
Когда они разошлись в разные стороны, Анна и Уильям опрометью выскочили во двор. Анна вдоль стены последовала было за Майлсом, но Уильям ее удержал, сказав, что им надобно идти совершенно в другую сторону.
– Нет, Уил. Ты, если хочешь, иди, но мне необходимо увидеться с Робертом Грэем.
– Это безумие! Зачем вам так рисковать из-за какого-то Вудвиля?
– Уил, я не могу иначе! Я не могу тебе объяснить, что значит для меня этот мальчик…
Видя, что Форест пересек двор и, прихватив факел, наклонил голову, входя в ведущую в подземелье дверь, она со всех ног кинулась следом.
Уильям догнал ее у самой двери. Он молча ответил улыбкой на ее вопрошающий взгляд и, сутулясь в низком проходе, стал спускаться.
Видимо, охранники Понтефрактской башни давно привыкли, что служба здесь спокойная. Они о чем-то перемолвились с идущим впереди Форестом и продолжали метать кости, не обращая внимания на две тени, скользнувшие мимо открытой двери.
В подземелье воздух был спертым, стояла такая вонь, что Анна даже пошатнулась: нечистоты, блевотина, пот, кровь, плесень и сырость. От одного этого охватывал страх. Где-то впереди маячил свет факела Фореста, по каменной стене сочилась слизь. Мрак становился все гуще и осязаемее: кто-то вздохнул, лязгнуло железо, донеслось бормотанье, словно кто-то молился под толщей земли.
104 
