Особенно,... 
144 
– Это не оруженосец вовсе! Это мерзкий разбойник и низкий мошенник, известный как Дитрих Гангрубер. Он присвоил себе честное имя и имущество высокородного слуги короля Дитриха фон Херцштайна! – громко выкрикнул преподобный отец, показав завидную осведомленность. – Это первое обвинение! Сегодня утром мы поймали в лесу парочку его дружков. Сейчас их приведут, и они подтвердят, кто на самом деле стоит перед нами!
– Онквирс Варте из Гуппертайля, не зли меня! Не испытывай мое терпение! – вдруг выкрикнул граф и стукнул в гневе кулаком по подлокотнику своего кресла. – Да неужто ты подумал, что я поверю словам каких-то босяков лесных, над которыми еще твои костоломы вдоволь потрудились?! Если доказательств нет, то молчи! Не забывай, голословное обвинение называется домыслом, а озвученное вслух – низким наветом и клеветой! За это в Мелингдорме сурово наказывают, и сан духовный ни тебя, ни собратьев твоих от плетей не спасет! Чем можешь подтвердить, что перед нами не Дитрих фон Херцштайн?!
– Перепроверьте его грамоты, они явно фальшивые. Мы сами можем их проверить, иль герольда из другого города позовем! – заявил инквизитор уже без прежней уверенности, видимо почувствовав, что недостаточно подготовился к обвинительной речи.
– Да как ты смеешь?! – пуще прежнего разозлившись, граф Дюар даже привстал на кресле, а его лицо налилось краской. – Мой старший герольд во всей Геркании уважением пользуется. Его заслуги самим королем высоко отмечены, и не раз! Оскорбление верному слуге – оскорбление мне!
– Простите, Ваше Сиятельство! – дрожащим голосом заявил преподобный отец, поспешно пойдя на попятную и не забыв раболепно согнуться в низком поклоне. – У нас и в мыслях не было поставить под сомнение честное имя вашего герольда. Мы снимаем это обвинение, поскольку вы сочли улики недостаточными. Дозволит ли повелитель Мелингдорма огласить следующие?
– Дозволит, – успокоил свой гнев граф, – только прежде холуям своим скажи, чтоб оружие убрали. Если юный оруженосец взаправду колдун и свои мерзкие чары прямо щас применить осмелится, то у меня людей хватит, чтобы его обуздать! Не по нраву мне, когда пришлые оружием сверкают! Я полноправный и единственный хозяин в этих местах!
– Мы нисколько не ставим то под сомнение, Ваше Сиятельство! – опять согнулся в низком поклоне инквизитор, а затем подал солдатам знак убрать оружие.
Дарк почувствовал крохотное облегчение, когда в него перестали целиться из арбалетов, а стоявшие за спиной солдаты вложили в ножны мечи. Однако его положение по-прежнему оставалось серьезным. Возможно, у инквизитора нашлись бы доводы, чтобы подтвердить обвинение в колдовстве. На свете нет безгрешных людей, а уж морронов и подавно.
– Я обвиняю… – преподобный отец заколебался, как стоит назвать подозреваемого, но все же решил не гневить светские власти, а пойти им на уступку, – …высокородного господина Дитриха фон Херцштайна в сговоре с темными силами и в низком убийстве троих высокородных господ, с коими он вчера скрестил оружие на состязании оруженосцев. Они были зверски убиты, а их тела изуродованы и сброшены мерзавцем в ров.
– Свидетели есть? Кто-нибудь это видел? – спросил граф, явно уставший от голословности обвинений.
– Ваше Сиятельство, колдуны хитры, они могут становиться невидимыми человеческому глазу. Но, посудите сами, только ему… – инквизитор указал на Дарка пальцем, – …была выгодна их смерть!
– Что скажешь, юноша? – обратился к моррону граф. – Да и встань-ка с колен. Пока что я не услышал ничего, что заставило бы тебя протирать коленки.
– Ваше Сиятельство, преподобные отцы, я невиновен! – ответил Дарк, умело изобразив на лице недоумение со слабым налетом непонимания и возмущения. – Зачем мне было убивать соперников после поединков, когда победа уже осталась за мной?!
– Колдуны хитры, лицемерны и находчивы! – не скрывая злости, заявил инквизитор. – На теле безвинно убиенных жертв были вырезаны ножом магические знаки! Коварный колдун вначале изловил господ и подчинил их своей воле при помощи богомерзких чар, а затем, когда они, не устояв перед дурманом колдовства, проиграли поединки, он убил их, зарезал, чтобы скрыть следы ворожбы.
– Крепостной ров не самое удачное место, чтобы скрывать следы и прятать тела, – со вздохом усталости изрек граф Дюар. – Все, что бросается в ров, рано или поздно всплывает, а, как мне рассказали вассалы, злодей даже груза к ногам убитых не привязал. Не спорю, вам видней, преподобный, насколько слуги преисподней хитры и коварны, но дураков-то среди них, поди, нет… У Святой Инквизиции есть иные доказательства вины фон Херцштайна?
144 
