Особенно,... 
117 
– Ну что, твое преподобие, показали мы им? – радостно лыбился толстяк в доспехах, распустив строй и милостиво позволив своим бойцам прилечь на землю.
– Меня радует твой настрой, но неужто ты думаешь, что это все? – невозмутимо изрек отец Патриун.
– Еще заявятся, добавки получат! У моих ребят тумаков на всех хватит! – Чувствующий себя героем Мосо оставил священника в покое и обратил свой взор на Семиуна: – А ты, малой, штаны уже успел обделать или так…еще на подходе?
Солдаты дружно заржали. Возможно, им было и не так уж смешно, но преступление не смеяться, когда командир пошутил. Юноша почувствовал, как его щеки порозовели, а в голове уже начала формироваться трусливая мысль. Он чуть было не опустился до заискивающих объяснений, чуть было не стал оправдываться, что он не воин, а всего лишь лекарь, но вовремя взял себя в руки и промолчал.
– Чо, смерд, в рот воды набрал, когда с тобой рыцарь разговаривает? – продолжал наседать на юношу Мосо, которому после короткого, но жаркого боя необычайно хотелось сделать из кого-нибудь объект насмешек.
– Думаю, – спокойно пожал плечами юноша.
Семиун ужасался в душе тому прискорбному факту, что совсем потерял страх, что готов был надерзить и по-глупому распрощаться с жизнью, но у него внутри как будто что-то оборвалось, и он был уже не властен над своим языком.
– Интересно, и о чем же такой вьюный и храбрый мыслитель думу гонять изволит? – откровенно издевался Мосо, решивший устроить для своих солдат маленькое развлечение.
– О том, как ты, такой жирный, в доспехи умудряешься влазить? Сколько слуг тебя в латы впихивают, дюжины хватает? А мыло используешь или так…на сухую проходит?
И за менее дерзкие речи господские слуги рвали языки обнаглевшим простолюдинам. Семиун уже прощался с жизнью, когда круглое лицо рыцаря вдруг растянулось в широкой улыбке, а тяжелая рука в стальной перчатке трижды похлопала юношу по плечу.
– Молодец, парень, не сробел! – вместо того чтоб убить смельчака в порыве гнева, похвалил его рыцарь. – Вот так и в бою нужно, понял?! Лезь на врага, не давай ему передышки! Не бойся грозных оскалов, разбуди в себе зверя! Ты хищник, гордый и грозный кабан, а не жалкий кролик!
Семиун кивнул и поспешно отошел от ворот. Его трясло, и никакие повеления рассудка не могли унять дрожь в коленях. Он вдруг понял, почему так спокойно сидел на бочонке и отрешенно взирал на происходящее преподобный отец Патриун и почему рыцарь простил ему дерзость. В душе и тот и другой уже считали себя мертвецами, а мертвецы не злятся, им глубоко безразлично, отпускают ли в их адрес шуточки или нет.
Глава 16
Равный противник
Шак давно уже не бегал. Нет, конечно, бывало, он и передвигал быстро ногами, но не в полную силу, а как человек, как слабое, медлительное существо, неспособное обогнать даже лошадь. Холодные потоки ветра уже давно не обжигали его лицо и с ревом не врывались в сжимавшиеся-разжимавшиеся легкие. Мимо проносились рытвины, кочки, трещины, лужи черной жижи и чудища, ради которых он не хотел останавливаться и поэтому через них перепрыгивал. Перед глазами несущегося с умопомрачительной скоростью преследователя была лишь цель, небольшой холмик, а на нем неподвижно застывшая фигура в черном одеянии. В голове Шака пульсировала тревожная мысль, картинка из видения, в котором он не смог догнать человека в черном. Именно этого бродяга и боялся сейчас, боялся, что Вилар исчезнет и все его труды пропадут.
Когда ты чего-то боишься, то именно так оно и происходит. Шак опоздал, он взлетел на холм, когда фигурка в монашеском одеянии уже начала исчезать, растворяться, как туман поутру. Гробовщик удивленно уставился на появившегося возле него рыцаря в чешуйчатой броне, возникшего на холме внезапно и ничуть не запыхавшегося после долгой пробежки. Судя по выражению широко раскрытых глаз и вздернутых бровей, таинственному повелителю чудищ самому было интересно остаться и побеседовать с тем, кто проявил такую прыть и смог увидеть его, невидимого для всех людей, за редким исключением. Неизвестно, узнал ли Вилар в нем встреченного на дороге бродягу, того, кто напал на него в лесу, потом прокрался на тайную стоянку и убил двоих его верных слуг. Однако, к сожалению, несмотря на обоюдное желание сторон непринужденно поболтать, а затем немного погреметь сталью клинка о железо лопаты, процесс исчезновения уже нельзя было остановить.
117 
