31 
— Я совсем забыл, что мы с ним договорились встретиться в бильярдной.
— О, тебе надо срочно разыскать его. Иларио очень быстро приходит в ярость, — проговорила Лаура насмешливо-угрожающим шепотом.
Они вместе поднялись на второй этаж. Там они впервые встретили человека — мимо них пробежала заплаканная горничная. Она даже не посмотрела в сторону влюбленных, а быстро спустилась по ступенькам вниз.
— Кажется, что-то случилось, — встревожился Питер.
— Почему никого нет в коридорах? Обычно в это время суток в Алаведре полно людей, — пожала плечами Лаура.
Они переглянулись.
— Пустяки, — попытался успокоить ее Питер. — Просто горничная разбила какую-нибудь ценную чашку и была наказана.
— Пойдем в большую гостиную, — предложила Лаура. — Там наверняка кто-то есть, и мы все узнаем.
Она потянула Питера за собой.
Комната, которую в Алаведре было принято называть «большой гостиной», представляла собой скорее маленькую картинную галерею, гордость Диего. На стенах были развешаны картины, приобретенные в разное время Диего Мендесом и его предками. Попадались среди них и настоящие шедевры, за которые сейчас можно было выручить немалые деньги. Большая гостиная никогда не пустовала — кто-то всегда бродил там, рассматривая картины, или сидел на низких диванчиках с книжкой в руках.
Но такого скопления народа большая гостиная не видела уже очень давно. Когда Питер и Лаура открыли дверь, гул голосов оглушил их. Казалось, все гости Алаведры собрались в одной-единственной комнате. Можно было подумать, что там — продолжение вчерашнего бала, однако Питер точно знал, что никаких масштабных развлечений на сегодня не намечалось. Значит, произошло нечто непредвиденное.
Никто не заметил Питера и Лауру. Они молча стояли у входа, с недоумением разглядывая собравшихся. У гостей Диего Мендеса в этот день было явно не праздничное настроение. Многие женщины были заплаканы, на лицах мужчин застыло озабоченное выражение.
Питер заметил в толпе Иларио.
— Я спрошу, что случилось, — шепнул он Лауре. Она кивнула, и Питер пошел к другу.
Иларио разговаривал с каким-то незнакомым полным мужчиной. Его потускневшие глаза несколько оживились, когда он заметил Питера.
— Прости, я не смог подойти вовремя… — быстро начал Стентон.
Он понимал, что сейчас это не имеет никакого значения. Произошло что-то серьезное, отчего глаза Иларио потеряли былой блеск, и он перестал быть похожим на самого себя.
— Ничего страшного, — тихо произнес Иларио. — Мне было не до бильярда. Отец умер.
— Что? — Питеру показалось, что он ослышался.
— Отец умер, — повторил Иларио чуть громче. — Вернее, его убили.
— Убили? — эхом отозвался Питер.
— Да, в этом нет никаких сомнений, — подтвердил толстяк. — Я доктор Санчес, судмедэксперт.
Питер машинально пожал протянутую руку.
— Горничная обнаружила его около часа назад, — монотонным голосом продолжал Иларио. — Он лежал на полу в своем кабинете с охотничьим ножом в спине.
— Смерть наступила мгновенно. Нож пронзил сердце сразу. Либо чертовское везение, либо умелая рука, — сказал доктор Санчес.
— Но кто… — Питер запнулся.
Слишком резок был переход от счастья к ужасу. Он не знал, что сказать, что сделать. Иларио был сдержан и мрачен. Питер не решался подробно расспросить его.
— Убийца обязательно будет найден, — сквозь зубы процедил Иларио. — Это кто-то из тех, кто находится сейчас в Алаведре. Постороннему человеку сюда не проникнуть, так что мы в два счета найдем преступника.
От этой мысли холод пробежал по жилам. Питер оглянулся. Неужели кто-то из этих людей замыслил убийство и воплотил его в жизнь? Но зачем?
— Да кому могло понадобиться это?! — невольно вырвалось у Питера.
— Я надеюсь, что это очень скоро выяснится, — сказал Иларио с угрозой в голосе. — Полиция сейчас осматривает кабинет. Инспектор попросил нас всех не покидать большую гостиную.
— Здесь все? — спросил Питер, оглянувшись.
— С тобой да, — кивнул Иларио. — Только мама у себя в комнате… У нее истерика.
— Ей не нужен врач? — Кивком головы Питер показал на доктора Санчеса.
— Она отказывается видеть кого-либо, — ответил Иларио. — Даже меня. Ее горничная рядом с ней, отпаивает ее травяными настоями.
— В голове не укладывается, — вздохнул Питер.
31 
