82 
– Как будто вам есть дело до того, как я на вас смотрю?! – единственное, что смогла прошипеть в ответ, обескураженная и растерянная Линора.
– Мне?! Мне совсем безразлично, – пожал Штелер плечами, – а вот стражники по соседству уже присматриваются к нашей парочке. Представляете, что будет, если они меня узнают?
– И что же страшного случится? Преступника настигнет возмездие? – в словах Линоры было все меньше гнева, но зато все больше злорадства и ехидства.
– Ага, – невозмутимо кивнул барон, – а поскольку, где находится баронесса, знаю только я…
– Довольно, – на лице госпожи Курье появилась решимость и одновременно испуг. – Чего вы хотите за освобождение Анвеллы? Деньги, драгоценности или вам нужно что-то еще?!
Хоть вопреки распространенному среди глупцов мужского пола мнению все женщины далеко не одинаковы, но многие из них грешат одним и тем же: говорят загадками да намеками, когда нужно выражаться просто и кратко. Штелер был озадачен словами наставницы и, хмуря лоб, долго пытался сообразить, что же крылось за этим таинственным «что-то еще» и что означали загадочные кивки головою в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где, по всей вероятности, находились комнаты для приезжих. Минуты две моррон изображал изумленное изваяние, пока его наконец-то не озарила догадка, и тут барону пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться и тем самым не обидеть самоотверженную женщину, готовую пойти на крайние, с ее точки зрения, меры ради спасения любимой воспитанницы.
– Нет, что вы, сударыня! Мне не нужно от вас ни одно, ни другое, ни третье! – произнес барон как можно серьезней, хоть его губы предательски и пытались растянуться в широкой улыбке. – Вообще-то мне нужен сущий пустяк, и в нашей встрече не было бы необходимости, если бы ваш кучер не оказался шустр да криклив.
– Так чего же вы хотите?! – потупив взор, произнесла Линора. Похоже, ей было стыдно за свое предложение и в то же время как-то обидно, что отпетый мерзавец его отверг.
– Вы утверждаете, что были свидетельницей похищения баронессы. Вот я и хочу, чтобы вы мне рассказали, как именно было дело, как я ее похитил.
– Невероятно! – чуть не задохнулась в приступе негодования наставница. – Вот мерзавец, каких еще поискать! Мало того, что у меня на глазах Анвеллу выкрал, так еще и рассказывать меня об этом заставляет! Что дальше?! Может, мне еще в балладе ваш мерзкий поступок воспеть прикажете?!
– Не стоит, вряд ли вы преуспеете в сложении рифм, слишком уж вспыльчивы и импульсивны, а служение музам, как известно, не терпит суеты! – почти прошептал моррон, но, чтобы задушить на корню нараставшую вспышку гнева, схватил руку женщины под столом и крепко сжал ее своей ладонью. – Я понимаю, что звучит моя просьба странно, но, знаете ли, у меня в последнее время провалы в памяти образовались. Видимо, беспробудное пьянство дает о себе знать, – уверенно врал моррон, резонно рассудивший, что сказать красавице правду пока рановато.
– А вы… вы не обманете?! Вы обещаете, что отпустите Анвеллу, если я все расскажу?! – была готова пойти на унизительную уступку Линора.
– Я обещаю, что я ее освобожу! – не покривил душою Штелер, хотя за его словами и крылся совсем иной смысл, нежели подумала наставница.
Линора начала рассказ, принесший барону лишь разочарование. Красавица не поведала ничего интересного, ничего, за что можно было бы ухватиться и разгадать загадку затворника. Штелер внимательно слушал, но не почерпнул для себя никаких полезных сведений и очень сожалел, что потратил впустую время и усилия на эту бестолковую встречу.
Похищение баронессы произошло чуть позже полуночи, то есть примерно в то же самое время, когда он только вошел в захваченный колдуном дом. Чародейская иллюзия, фантом, бывший довольно точной копией его собственной персоны, проник через окно в спальню Анвеллы и, не постеснявшись присутствия наставницы в покоях баронессы, утащил юную деву с собой, лицемерно заявив напоследок, что это расплата, расплата за несдержанность Линоры на язык и ее возмутительное злословие и что если бы она, то есть Линора, отнеслась к ее благодетелю, то бишь барону, более благосклонно в лесу, то он бы не похитил бедняжку.
Теперь Штелеру хоть стало понятно, почему госпожа Курье, превратно истолковавшая слова фантома о «благосклонности», так упорно намекала на перемещение разговора на второй этаж. С опозданием, с огромным опозданием она хотела загладить свою вину и умилостивить мерзавца – похитителя девиц. Все это могло бы показаться очень смешным, если бы не было таким грустным. Аугуст по-прежнему не знал причины, толкнувшей колдуна на похищение юной девушки, почти ребенка. Хотел ли борец за правду научить благодарности самовлюбленную, эгоистичную даму, чересчур высоко оценивающую свои прелести, или это был очередной шаг в игре, направленной против него и всего Легиона? Моррон предполагал, что скорее второе, хотя не исключал и первой возможности. В любом случае он чувствовал себя обязанным помочь попавшей в плен бедняжке, хотя и сомневался, что колдун ее обесчестит или натворит с ней иных непристойных дел.
82 
