53 
Едва моррон успел стянуть куртку, как со стороны улицы раздались шаркающие шаги и гнусавое, пьяное бормотание наподобие пения. Штелер обернулся и рывком вытащил воткнутый в землю меч. Однако увиденное его поразило. Пение и шарканье по-прежнему были слышны, а вот взгляд лишь ощупывал пустоту. «Еще один невидимка, только пьяный… Везет же мне сегодня на них!» – подумал моррон, но тут же понял, что ошибся, поскольку его локтя коснулись чьи-то холодные, трясущиеся пальцы.
Полковник резко повернулся, решив отточенным годами приемом срубить голову незаметно подкравшегося сзади злоумышленника, но меч рубанул лишь пустоту, и в тот же миг чьи-то неимоверно твердые и холодные костяшки обожгли его кожу под левым глазом. Удар был настолько сильным и, главное, неожиданным, что моррон не просто отшатнулся, а, пролетев пару шагов назад, упал, больно ударившись копчиком о выступавший из мостовой булыжник.
– Бушь знать, подлюка, как штариков забишать! Ишь, молодешь кака охломонистая пошла, шедины нишкольк не увашают! Ты к ним по-хорошему, а они враш башку рубить! – прошамкал беззубый рот неизвестно откуда появившегося в подворотне старика.
Держась одной рукой за опухший глаз (костлявый кулак старика не просто оставил отметину, а содрал лоскут кожи), а другой с силой сжимая ушибленный низ спины, Штелер приподнялся и сел на мостовой. К счастью, продолжать драку не было смысла, хоть полковнику и хотелось наказать обидчика, но здравый смысл взял вверх над эмоциями. Видимо, процесс превращения горячей человеческой натуры в более трезвомыслящую сущность моррона хоть медленно, хоть с запозданием, но все же шел.
Перед ним был не просто старик, а тот самый нищий со свалявшейся седой бородой до пояса, что так активно жестикулировал за столом с заговорщиками и непрерывно, в ходе оживленной дискуссии, отвешивал затрещины да тумаки своим непонятливым, несговорчивым тугодумам– компаньонам.
Поскольку ведущий себя куда более воспитанно, чем его дряхлый подручный, вампир сам признался, что у него в отряде имеется морох, то с идентификацией ворчливого старикашки-нищего трудностей не возникло. К сожалению, у Мартина Гентара, лучше всех морронов разбирающегося в разновидностях нежити, не нашлось времени, чтобы просветить отправляющегося на миссию новичка об этом виде паразитирующих на людях существ. Со Штелером провел беседу Лохмач Аке, который сам-то с трудом ориентировался в данном вопросе. Огромного роста, широкоплечий охотник мог многое поведать об охоте и войне, но в научных вопросах был полным профаном. Он сообщил ученику лишь азы, которые сейчас побитый нищим полковник и пытался судорожно вспомнить.
Из всех паразитирующих на людях организмов морохи были самыми безобидными, но в то же время и отвратительными созданиями. Они питались не кровью, не плотью живых существ, а продуктами их жизнедеятельности. Тех, кому довелось застать мороха в процессе питания, одолевали брезгливость и отвращение настолько, что они мгновенно опорожняли свои желудки, тем самым преподнося мерзким, но безобидным по сути своей тварям чудесно пахнущий, аппетитный десерт. Хоть морохи не уступали по силе оборотням, а по быстроте движений могли сравниться с вампирами, но они никогда не вели себя агрессивно по отношению к тем, кто давал им «хлеб насущный». Они редко нападали и пускали ход свои костлявые лапищи лишь, когда защищались. Морохи не причиняли людям зла, и в каком-то смысле их даже можно было назвать золотарями. Морроны часто шутили: «Хочешь узнать, не забрел ли в деревню морох, наведайся к выгребной яме, а затем посети свалку! Если морох есть, то он обязательно ошивается там».
У этой породы нежити было множество преимуществ перед остальными собратьями-паразитами, которые должны были убивать, чтобы раздобыть себе пищу, но имелся и ряд существенных недостатков. Лохмач не просветил Штелера, как морохи продолжают свой род и превращают людей в себе подобных тварей, но хотя бы объяснил, что творится с человеческим телом в ходе болезненной, длящейся несколько недель метаморфозы. Попавшая в человеческий организм «зараза» (грозный с виду охотник выразился именно так) высасывает из него все соки, укрепляет кости и мышцы, но внешне делает мороха похожим на древнего старика. Трудно по виду сказать, сколько мороху лет: несколько сотен или менее года? В течение всего своего века, длящегося в среднем около трех тысяч лет, эти твари практически не изменяются. На них не действуют ни солнечный свет, ни осиновый кол, ни серебро, зато так же, как и люди, они могут погибнуть от обычного оружия. Болезни их не берут, однако отсутствие разнообразия в пище может раньше срока оборвать их существование. Именно по этой причине морохи держатся там, где большое скопление людей, или странствуют, переходя от деревни к деревне, как заправский аристократ-гурман, который обязательно должен за день отведать шедевры нескольких кулинаров.
53 
