Особенно,... 
78 
– Вам еще чаю? – предложила Антонина Владиславовна.
Естественно, еще! Он в ближайший час не намерен покидать ее дом. Никита поблагодарил, протянув чашку на блюдце, и, получив порцию чая, задумался: какие вопросы не выйдут за рамки бестактности? Нашел один:
– Валеру вы видели последний раз…
– Когда отдавала диск.
– А от кого он узнал о смерти Левы?
– От меня. До этого он ничего не знал, был потрясен и расстроен, очень расстроен… бледным стал, губы посинели… Я даже испугалась за него.
Никите была непонятна реакция Валерки, с чего бы тому бледнеть и синеть? Все мы смертны. И все там будем. Наши эмоции выплескиваются через границы, когда близкого человека теряем, что касается до остальных ушедших и почивших – реакция скромнее, несмотря на боль утраты. А что, разве это не правда? Разве кто-то синеет и получает инфаркт, узнав о смерти подруги, соседа, бабки из магазина, с которой частенько болтали? Максимум, на что мы способны, – на дозированные слезы. Немножко поплакали, на душе легче стало, ушли с похорон и забыли. Никита выпятил губу: сам от себя не ожидал столь циничных рассуждений, однако на все выкрутасы ума есть причина. В данном случае она кроется в реакции Валерки, так и не поняв ее, Никита спросил:
– Значит, после того как отнесли диск, вы не виделись с Валерой?
– Нет. Больше нет…
– Его убили.
– А! – глухо воскликнула она, прикрыв пальцами рот. – Боже мой… Как ужасно… Несправедливо и ужасно…
Отлично, Валера оставил о себе хорошую память, следовательно, Антонина Владиславовна не будет воспринимать в штыки интерес Никиты и к интимной жизни сына, но об этом чуть позже, а сейчас…
– Я, Антонина Владиславовна, занимаюсь расследованием убийства Валеры, поэтому пришел к вам.
– А я чем могу помочь?
– Может быть, и ничем, а может… в любом случае ваша помощь мне нужна. Видите ли, среди приятелей Левы и Валеры были одни и те же лица.
– Да? Вы думаете, кто-то из них Валеру?..
– Не обязательно. Но они могут что-то знать. Вы не могли бы дать мне имена с адресами друзей вашего сына?
– Конечно. Всех, кого знаю, назову…
Антонина Владиславовна продиктовала несколько адресов с именами, но ни одного женского среди них не было.
– А с девушками Лева не…
Она не дала ему закончить, мрачно произнеся:
– Была одна.
– Кто, если не секрет?
– Думаю, эта змея не хочет, чтоб я назвала ее имя.
– Она вам не нравится? А что сделала… э… змея?
– Думаю, из-за нее Лева снова начал принимать наркотики. Я всегда была против… ну, не знаю, как сказать… пусть будет дружба. Так вот, мне эта дружба не нравилась никогда, потому что Лева и она стояли на противоположных полюсах. Так ведь она в моего Леву вцепилась, как… Да вот я вам сейчас покажу… – Антонина Владиславовна довольно легко вскочила, взяла с книжной полки фотографию в траурной рамке и поставила перед Никитой на стол. – Ну, сами поглядите, какая юбка пройдет мимо?
А Никита себя считал красавцем, переоценил, надо сказать. Лева парень был о-го-го! Глаза синие, брови и ресницы черные, волосы до плеч пшеничные, лицо умное… В общем, настоящий секс-символ и мачо, на изнеженного и избалованного мальчика не походил. Нет, он супер! Все то, что Никита видел на экранах и в журналах, померкло и поблекло в сравнении с Левой. Никите действительно стало жалко парня, так бездарно распорядившегося своей жизнью, по-настоящему красивых людей и так мало, а они еще и уйти на тот свет умудряются много раньше, чем придет старость.
– Да-а-а, – протянул Никита, любуясь фото, – всем юбкам каюк.
– Всем и пришел каюк, когда змея появилась, она всех отвадила от Левушки, а сама старше его на семь лет!
– Ну, возраст не самое страшное, – осторожно вставил Никита.
– Мужчина не должен быть младше женщины, – категорично заявила Антонина Владиславовна. – Это противоестественно. И не должен быть беднее.
– А она богатая?
– Еще бы! Ну, что ей, гадюке подколодной, надо было от моего Левушки? – запричитала и заплакала несчастная мать, уткнув нос в белый платочек. – Столько ездит, неужели по всей стране или за границей не нашла никого получше?
Никита недовольно поморщился: сейчас мамаша зальет слезами пол, а ему покажет на дверь, мол, приходите завтра. А он не может уйти, у него Инна на очереди, да и чашка чая не допита. Он дал матери наплакаться, женщинам необходимо поплакать, таким образом часть боли вытекает вместе со слезами, после чего спросил:
78 
